Коррупция длительное время была и остается одной из серьезных угроз национальной безопасности нашей страны. Не случайно в Стратегии национальной безопасности России, утвержденной Указом Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400, в числе стратегических национальных приоритетов обозначены укрепление законности, искоренение коррупции, защита граждан и всех форм собственности от противоправных посягательств . При этом, принимая во внимание на регулярную работу, связанную с совершенствованием антикоррупционного законодательства, статистические данные, а также информация, регулярно появляющаяся в СМИ, свидетельствуют о том, что коренным образом изменить ситуацию с коррупцией пока не удалось. Напротив, коррупционные скандалы происходят все чаще, а суммы, похищенные у государства, все больше впечатляют своими размерами.

Коррупция, как девиантное поведение, стала заметным явлением с начала 1990-х годов и продолжает сегодня сохранять свое отрицательное влияние на протяжении всего последующего периода. Рост коррупции традиционно связывают с переломными, кризисными периодами в жизни общества , когда, как, например, в последние годы империи до 1917 г. или в 1980-е годы советского общества, фактор коррупции в усилении кризисных процессов резко возрастал. Вместе с тем, ее масштабность и длительность своего проявления в пореформенный период новейшей российской истории, в силу ее беспрецедентных масштабов и угроз обществу и экономическому росту, требует развития концептуальных подходов к ее анализу.

Вопрос о необходимости борьбы с коррупцией был актуальным с самого начала существования нашей страны. Российское государство унаследовало от СССР как огромный разветвленный бюрократический аппарат, так и особенность его функционирования, при которой сугубо властные, административные полномочия тесно переплетались с распределением экономических благ между гражданами .

Термин «коррупция» в обществе имеет, как минимум, четыре значения: общесоциальное, экономическое, криминологическое, уголовно-правовое . Поэтому, говоря о коррупции как о преступлении, необходимо четко разграничивать, какой именно из аспектов имеется в виду.

Так, в уголовно-правовом аспекте коррупция представляет собой предусмотренные уголовным законодательством общественно опасные деяния, субъектами которых являются лица, занимающие определенную должность или имеющие определенное служебное положение, в силу которого могут использовать должностные полномочия из корыстной заинтересованности в целях личного обогащения или групповой выгоды .

 Коррупция представляет социальную угрозу в том, что она непосредственно или опосредованно влияет на общественные ценности, мораль и государственные устои, подрывая веру в справедливость и целесообразность принимаемых решений. По масштабам распространенности коррупции делаются выводы о вероятности существования политических, экономических, социальных рисков, а также степени развития гражданского общества в целом. Опасность коррупции представляется, прежде всего, в том, что за принимаемыми решениями чиновников стоит практическая деятельность, которая не всегда может иметь для нашего общества и государства позитивный характер.

Происхождение слова «коррупция» относится разными авторами либо к латинскому «corruptio» (подкуп, порча, упадок) и определяется как прямое использование должностным лицом прав, связанных с его должностью, в целях личного обогащения , либо к сочетанию латинских слов «correi» (несколько участников одной из сторон обязательственного отношения по поводу единственного предмета) и «rumpere» (ломать, повреждать, нарушать, отменять).

В результате слияния этих слов образовался самостоятельный термин – «corrumpere», который в римском праве трактовался как «повреждать, ломать, разрушать, подкупить», означал противоправные действия в судебной практике и предполагал участие в деятельности нескольких (не менее двух) лиц, целью которых являлась порча или повреждение нормального хода судебного процесса управления делами общества.

Таким образом, изложенное позволяет сделать вывод, что даже 2000 лет назад предполагалось, что термин «коррумпированный» не мог прилагаться к одному человеку.

Современные трактовки термина «коррупция» отличаются от вариантов его первоначального значения. В «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой коррупция определяется как моральное разложение должностных лиц и политиков, выражающееся в незаконном обогащении, взяточничестве, хищении и срастании с мафиозными структурами .

В действующем законодательстве длительное время отсутствовало понятие «коррупция». Лишь в 2008 г. Федеральный закон «О противодействии коррупции»  закрепил определение коррупции. Однако, данное понятие порождает больше вопросов, чем ответов, поскольку оно содержит, в большей мере, перечисление уголовных (должностных) преступлений, «совершенных вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами, а также совершение указанных деяний от имени или в интересах юридического лица».

Не все коррупционные нарушения, за которые уголовным законодательством предусмотрена ответственность, охватываются понятием коррупции с точки зрения указанного выше Федерального закона. В свою очередь, отсутствие четкой терминологии в исследуемой сфере правоотношений существенно затрудняет процесс правомерности оценки коррупционных проявлений и отнесения их к таковым, а также формирования и реализации системы эффективных антикоррупционных мер.

Отсутствие единообразия к пониманию «коррупционное правонарушение» и «коррупционное преступление» сегодня можно рассматривать как пробел норм уголовного закона, что, в свою очередь, вызывает трудности в правоприменительной деятельности. При их определении следует исходить из смысла и содержания совместного Указания Генпрокуратуры России № 738/11 и МВД России № 3 от 25.12.2020 «О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности» . Оно содержит перечень под номером 23 «Преступления коррупционной направленности», в рамках которого представлен перечень статей Уголовного кодекса РФ  (далее – УК РФ), относимых к исследуемой группе.

В связи с актуализацией проблемы коррупции, ее широким распространением во всех сферах жизнедеятельности российского общества можно говорить о последовательном изменении характеристик коррупционных преступлений. Соответственно, возникает объективная необходимость в их классификации. Указание Генпрокуратуры России и МВД России содержит перечень коррупционных преступлений (согласно терминологии, применяемой в данном документе, - «преступлений коррупционной направленности»), а также критерии отнесения преступлений к числу коррупционных. Согласно Перечню № 23 к преступлениям коррупционной направленности относятся противоправные деяния, имеющие все перечисленные ниже признаки:

1. Наличие надлежащих субъектов уголовно наказуемого деяния, к которым относятся должностные лица, указанные в примечаниях к ст. 285 УК РФ, лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, действующие от имени юридического лица, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением, указанные в примечаниях к ст. 201 УК РФ.

2. Связь деяния со служебным положением субъекта, отступлением от его прямых прав и обязанностей.

3. Обязательное наличие у субъекта корыстного мотива (деяние связано с получением им имущественных прав и выгод для себя или для третьих лиц).

4. Совершение преступления только с прямым умыслом.

Исключением являются преступления, хотя и не отвечающие указанным требованиям, но относящиеся к коррупционным в соответствии с ратифицированными нашей страной международно-правовыми актами и национальным законодательством, а также связанные с подготовкой условий для получения должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуги имущественного характера, иных имущественных прав либо незаконного представления такой выгоды.

К числу преступлений, относящихся к перечню без дополнительных условий: ст. 141.1, 184, п. «б» ч. 3 ст. 188, ст. 200.5, 200.7, 201.1, 204, 204.1, 204.2, п. «а» ч. 2 ст. 226.1, п. «б» ч. 2 ст. 229.1, ст. 289, 290, 291, 291.1, 291.2 УК РФ.

К преступлениям, относящимся к перечню при наличии определенных условий:

1. Преступления, относящиеся к перечню при наличии в статистической карточке основного преступления отметки о его коррупционной направленности: ст. 174, 174.1, 175, ч. 3 ст. 210, ст. 210.1 УК РФ.

2. Преступления, относящиеся к перечню в соответствии с международными актами при наличии в статистической карточке основного преступления отметки о его коррупционной направленности: ст. 294, 295, 296, 302, 307, 309 УК РФ.

3. Преступления, относящиеся к перечню при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления с корыстным мотивом: пп. «а» и «б» ч. 2 ст. 141, ч. 2 ст. 142, ст. 170, 200.4, 200.6, 201, 202, чч. 2 и 2.1 ст. 258.1, ст. 285, 285.1, 285.2, 285.3, ст. 285.4, чч. 1 и 2 и п. «в» ч. 3 ст. 286, ст. 292, ч. 3 ст. 299, чч. 2 и 4 ст. 303, ст. 305 УК РФ.

Преступления, относящиеся к перечню при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации: ч. 4 ст. 188, п. «в» ч. 3 ст. 226, ч. 2 ст. 228.2, п. «в» ч. 2 ст. 229 УК РФ.

Преступления, относящиеся к перечню при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления должностным лицом с использованием своего служебного положения – ч. 3 ст. 226.1, чч. 3 и 4 ст. 229.1 УК РФ.

К преступлениям, относящимся к перечню при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, и с корыстным мотивом относятся: чч. 3 и 4 ст. 183, п. «б» ч. 4 ст. 228.1, п. «б» ч. 2 ст. 228.4, ч. 3 ст. 256, ч. 2 ст. 258, чч. 3 и 3.1 ст. 258.1, п. «в» ч. 2 и ч. 3 ст. 260, чч. 1 и 3 ст. 303, ст. 322.1, 322.2, 322.3 УК РФ.

Преступления, относящиеся к перечню при наличии в статистической карточке отметок о коррупционной направленности преступления, о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, с использованием своего служебного положения содержатся в: чч. 3, 4, 5, 6 и 7 ст. 159, чч. 3 и 4 ст. 159.1, чч. 3 и 4 ст. 159.2, чч. 3 и 4 ст. 159.3, ч. 3 ст. 159.4, чч. 3 и 4 ст. 159.5, чч. 3 и 4 ст. 159.6, чч. 3 и 4 ст. 160, чч. 3 и 4 ст. 229 УК РФ.

Преступления, относящиеся к перечню при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, с использованием своего служебного положения и с корыстным мотивом представлены в ч. 5 ст. 228.1 УК РФ.

Преступления, которые могут способствовать совершению преступлений коррупционной направленности, относящиеся к перечню при наличии в статистической карточке сведений о совершении преступления, связанного с подготовкой, в том числе мнимой, условий для получения должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества либо незаконного представления такой выгоды содержатся в: ст. 159, 159.1, 159.2, 159.3, ч. 3 ст. 159.4, 159.5, 159.6 (за исключением случаев, указанных в п. 3.6), ст. 169, 178, 179 УК РФ.

Многообразие приведенных выше норм уголовного закона, дает основание утверждать о том, что государством взят серьезный, а в чем-то даже не стандартный курс в борьбе с коррупцией. Полагаем, что обусловлено это, прежде всего, тем, что основная масса преступлений коррупционной направленности, прямо или косвенно затрагивает все сферы наиболее значимых благ и ценностей, находящихся под охраной уголовного закона, причиняя им вред, либо создавая реальную угрозу его причинения. Рассматриваемый вид преступности зачастую сопряжен с причинением вреда бюджетной системе страны и в целом ее экономической безопасности .

Действующее законодательство использует понятие «коррупционное правонарушение», хотя оно законодательно не определено. В связи с этим, Министерством юстиции РФ для восполнения указанного пробела предложено определить понятие «коррупционное правонарушение», дополнив ст. 1 указанного закона  п. 1.1, в котором прописать, что под коррупционным правонарушением понимается противоправное деяние (действие или бездействие), предусмотренное п. 1 ст. 1  ФЗ № 273-ФЗ, и (или) выразившееся в несоблюдении ограничений и запретов, требований  о предотвращении или об урегулировании конфликта интересов и неисполнении обязанностей, установленных данным законом и другими федеральными законами, регулирующими правоотношения в сфере противодействия коррупции, за которое законодательством Российской Федерации установлена уголовная, административная, гражданско-правовая и дисциплинарная ответственность .

Отсутствие емкого родового юридического определения коррупции и дробление его на совокупность деяний следует рассматривать как проблему действующего законодательства, поскольку в определении коррупции не сказано ничего того, что ранее не было бы введено в состав уголовно-правовых норм. Исходя из логики правовой техники, в законе, направленном на борьбу с коррупцией, понятие коррупции должно быть дано максимально широко, конкретизация же составов коррупционных преступлений должна происходить уже в уголовном законе .

У законодателя была такая возможность дать общее родовое понятие, в СНГ постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ принят Модельный закон  от 15.11.2003 г. № 22-15 «Основы законодательства об антикоррупционной политике» ,  где имеется понятия «коррупция», под которой понимается подкуп (получение или дача взятки), любое незаконное использование лицом своего публичного статуса, сопряженное с получением выгоды (имущества, услуг или льгот и/или преимуществ, в том числе неимущественного характера) как для себя, так и для своих близких вопреки законным интересам общества и государства либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу.

Несмотря на наличие Модельного закона, который, по сути, должен служить базой для принятия внутригосударственного нормативно-правового акта, где находило свое отражение понятие «коррупции», российским законодателем указанное определение не востребовано.

Определение коррупции, содержащееся в науке, ограничивается исключительно материальными благами, в то время, как коррупционные проявления могут быть направлены и на получение нематериальных благ, выгоды неимущественного характера, например, общее попустительство по службе и т.д.

Таким образом, ключевым для понимания коррупции как родового преступления в современной правовой доктрине являются следующие составные элементы: 

− корыстный мотив, что означает направленность на извлечение материальной или нематериальной выгоды в результате совершения деяния;

− наличие специального субъекта – должностного лица, то есть лица, наделенного служебными или должностными полномочиями;

− совершение деяния, противоречащего интересам общества и (или) службы.

В современной российской криминологии достаточно распространенным является понимание коррупции как подкупа, продажности должностных лиц (публичных служащих) и их служебного поведения, осуществляемого в связи с полученным или обещанным вознаграждением. Так, профессор А.И. Долгова определяла коррупцию как «социальное явление, характеризующееся подкупом – продажностью государственных и иных служащих и на этой основе корыстным использованием ими в личных либо в узко групповых корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей» . П.А. Кабанов, рассматривает коррупцию как использование должностным лицом органа государственной власти и управления своего служебного положения для личного обогащения .

Профессор Б.В. Волженкин считал, что «коррупция – это социальное явление, заключающееся в разложении власти, когда публичные служащие и иные лица, уполномоченные на выполнение публичных функций, используют свое служебное положение, статус и авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах» .

Имеется масса иных вариантов определения коррупции, но, несмотря на существующие текстовые различия формулировок, в обобщенном виде большинство ученых склонны понимать коррупцию как социально-правовое явление, выходящее за пределы уголовного права. Коррупция – многогранное явление, и уголовно наказуемые деяния составляют лишь часть его.

С понятием коррупции, в частности, связано и понятие коррумпированных связей, так как сама коррупция является элементом организованной преступной деятельности, и, следовательно, один единственный чиновник не может считаться коррупционером, если он не входит в состав группы, как бы она ни называлась. Сегодня никто не отрицает, что коррумпированные связи являются признаком организованной преступной группы.

Важно помнить, что, как обвинение в коррупции, так и сама по себе коррумпированная связь – это не всегда преступление. В действующем законодательстве отсутствует ответственность за знакомство должностного лица с членом преступной группы, в связи с чем, необходимо не только выявлять признаки коррупции как явление или коррумпированную связь, но и доказывать, что эти отношения выразились в совершении действий, образующих состав конкретного преступления, например, получения взятки.

В качестве ключевых проблем, стоящих перед законодателем, правоприменителем и учеными в нашей стране, следует выделить, в первую очередь, следующие проблемы: 

1. Разногласия в международных законодательных системах и методах практической реализации правовых норм, что негативно влияет на эффективность ведения борьбы с коррупцией.

2. Не сформирована гармоничная международная нормативно-правовая база и единая система реализации норм, обеспечивающая деятельность по привлечению к ответственности виновных лиц, возврату активов, полученных ими преступным путем.

3. Законодательные недоработки в регулировании единой информационно-коммуникационной системы борьбы с коррупцией, приводит к тому, что возникает информационная закрытость и сокращается пространство конструктивного взаимодействия.

4. Нуждается в реформировании, отвечающем современным требованиям развития, отечественная законодательная база, регламентирующая конструирование вертикали власти и взаимоотношения между ее структурами.

5. В условиях формирования глобальных рынков, непрерывно увеличивающихся финансовых потоков, возрастает потребность внедрения инновационных технологий цифровой экономики, но вопросы юридической регламентации и защиты, в требуемой мере, остаются неурегулированными.

6. Работа по законодательному регулированию реализации парадигмы цифровой экономики России, как мощного антикоррупционного рычага, не носит комплексного, наступательного характера, связанного с принятием целого блока законопроектов по данному вопросу.

7. Недооценивается роль институтов гражданского общества в вопросах противодействия коррупции.

8. К сожалению, в уголовном законодательстве Российской Федерации не употребляются термины «коррупция», «коррумпированная связь», «коррупционное преступление». 

Изложенное позволяет сделать вывод, что сегодня необходима работа по совершенствованию антикоррупционного законодательства.

Начать можно с систематизации признаков коррупционных преступлений, предусмотренных действующим уголовным законодательством. Отразить их целесообразно в нормах Федерального закона «О противодействии коррупции» и в отдельной главе Уголовного кодекса РФ. За основу возможно взять Указание Генпрокуратуры России № 738/11, МВД России № 3 от 25.12.2020 «О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности».

Среди основных принципов противодействия коррупции в номах права названы законность и неотвратимость ответственности за совершение коррупционных правонарушений. Как отмечает Генеральный прокурор Российской Федерации И. Краснов, «…нельзя однозначно назвать эффективным усиление лишь карательных мер уголовно-правовой репрессии в отношении коррупционеров. Опыт показывает, что результативность борьбы с преступностью определяется не столько суровостью наказания, сколько его неотвратимостью» .

По мнению ряда экспертов, соотношение выявленных и латентных фактов коррупционного поведения составляет 1 к 20. В рамках получения
или дачи взятки эта цифра существенно выше и составляет 1 к 75 . Поэтому, официально заявленные цифры, показывающие частичный прирост или снижение коррупционных деяний возможно рассматривать как качество работы правоохранительных органов.

Так, впервые за последние годы стоимость арестованного и изъятого имущества по уголовным делам, по которым следственными органами приняты процессуальные решения, за 9 месяцев 2021 года (53,8 миллиарда рублей) превысила размер установленного ущерба (53,2 миллиарда рублей). Добровольно возмещено еще 15 миллиардов рублей. Стоимость арестованного и изъятого имущества несколько превышает размер причиненного ущерба, поскольку арест имущества предполагается не только в целях возмещения ущерба, но и для обеспечения исполнения наказания, в частности, в виде штрафа . Например, преступления, связанные со взяточничеством, ущерба не причиняют. Вместе с тем, за получение взятки в особо крупном размере может быть назначено наказание в виде штрафа в размере от двух до четырех миллионов рублей или в размере от семидесятикратной до девяностократной суммы взятки.

За этот же период в рамках уголовного, гражданского и арбитражного судопроизводства с участием прокуроров по коррупционным делам взыскано в бюджет 727,5 миллиона рублей, что в шесть раз больше, чем за аналогичный период прошлого года (115 миллионов рублей). В казну взысканы административные штрафы за коррупционные правонарушения на сумму 376 миллионов рублей, что на 80 миллионов рублей больше, чем за аналогичный период 2020 года .

Одновременно решались правовые проблемы, в числе которых возможность применения института освобождения от уголовной ответственности за совершение преступлений небольшой и средней тяжести с назначением судебного штрафа. В эту категорию попадает ряд коррупционных составов, что, на мой взгляд, вряд ли обоснованно с учетом сферы правоотношений, на которые они посягают.

Согласимся с мнением, что «нельзя признать справедливым, что преступившие уголовный закон чиновники считаются в таких случаях несудимыми и продолжают претендовать на должности государственной или муниципальной службы. Поэтому прокуратура подготовила поправки в закон, чтобы ограничить возможности рассмотрения судами в таком порядке уголовных дел о коррупционных преступлениях. Пока инициативы проходят согласования, организационными мерами нам удалось существенно снизить число таких уголовных дел (с 1113 до 484)» .

Важно создать надежный правовой заслон против любой возможности наделения властными полномочиями людей, хотя бы однажды преступивших уголовный закон, независимо от того, какие обстоятельства с этим были связаны.

Всего за 9 месяцев 2021 года за нарушение антикоррупционного законодательства к дисциплинарной ответственности привлечено 58 тысяч должностных лиц, 447 уволены со службы в связи с утратой доверия. Прокурорами в суды направлены 3 тыс. исков более чем на 50 миллиардов рублей. По материалам прокурорских проверок о фактах коррупции возбуждено более 2 тыс. уголовных дел .

Только за 9 месяцев 2021 года в судах с участием прокуроров рассмотрено 8946 уголовных дел коррупционной направленности в отношении 9948 лиц. В результате вынесены обвинительные приговоры по 7328 уголовным делам в отношении 8088 лиц, в том числе 467 должностных лиц органов государственной власти и местного самоуправления (исполнительная власть – 171, исполнительная власть в субъектах – 61, главы муниципалитетов и местных администраций – 130). Кроме того, депутаты субъектов федерации – 7, депутаты органов местного самоуправления – 43, должностные лица правоохранительных органов – 898 (в том числе органов внутренних дел – 672, приставы – 47, таможня – 30, следствие и дознание – 62 (СК – 19, МВД – 38), прокуроров – 16, судей – 9) .

Но ни одно из направлений противодействия коррупции, несмотря на их множественность, не остается без особого внимания со стороны прокуроров, в том числе контроль за расходами должностных лиц. В 2021 году прокурорами инициировано свыше 300 таких процедур. За этот период судами удовлетворено 28 исковых заявлений прокуроров об обращении в доход государства приобретенного на неподтвержденные доходы имущества чиновников на 39 миллиардов рублей.

Рассмотрим некоторые примеры правоприменительной практики в данном направлении .

Так, Уфимским районным судом удовлетворено исковое заявление прокуратуры Республики Башкортостан об обращении в доход государства 1,5 миллиона долларов США, двух квартир в Уфе и двух земельных участков в Алуште, общей стоимостью более 126 миллионов рублей, приобретенных на неустановленные доходы семьей бывшего заместителя министра жилищно-коммунального хозяйства Республики Башкортостан.

В суд направлен иск к бывшему председателю Анапского районного суда Краснодарского края Владимиру Стародубцеву, который, используя свои полномочия, первоначально удовлетворил иск коммерческой организации и обязал администрацию города-курорта Анапа продать ей земельный участок, расположенный на территории государственного заповедника «Большой Утриш» на побережье Черного моря. Затем Стародубцев получил от предприятия часть указанного участка и оформил его в собственность членов своей семьи, которые возвели на нем ресторан, стоимостью не менее 600 миллионов рублей. С учетом незаконного происхождения названной собственности у Стародубцева и подконтрольных ему лиц перед судом заявлены требования об обращении вышеуказанного имущества в доход государства.

Предъявлен иск к бывшему депутату Государственной Думы Сергею Сопчуку, его сестре Людмиле Стуковой и подконтрольной им фирме об обращении в доход государства расположенной на побережье Тихого океана в районе города Владивостока базы отдыха «Маяк», состоящей из 59 зданий и восьми земельных участков, общей стоимостью более 830 миллионов рублей. Прокурорской проверкой установлено, что с 2008 года Сопчук, когда он работал вице-губернатором Приморского края, через свою сестру и ряд подконтрольных ему компаний приобрел названную базу, реконструировал и построил на ее территории новые объекты. При этом право собственности он зарегистрировал на Стукову. После избрания депутатом Госдумы Сопчук продолжил участвовать в ее хозяйственно-финансовой деятельности, принимать руководящие решения, нелегально вкладывать денежные средства и в нарушение требований антикоррупционного законодательства извлекать с помощью базы отдыха доходы.

На основании изложенного, можно сделать вывод, что сегодня законодателем, правоприменителем и учеными достаточно много внимания уделяется исследованию понятия, признаков и содержания коррупции, коррупционных преступлений, коррупционных правонарушений. К числу проблем, требующих своего оперативного разрешения, следует отнести вопросы эффективности ужесточения уголовной ответственности за коррупционные преступления, влияния несовершенства норм современного уголовного законодательства в целом на систему противодействия коррупции.

Согласимся с мнением экспертом, представителем органов прокуратуры Валерия Волкова, который является сторонником корректировки коррупциогенного фактора с помощью не кнута, а пряника . Поддержим законопроект, которым предусмотрено освобождение от административной ответственности юридических лиц за коррупционные проступки при их активном способствовании выявлению правонарушения, оказании содействия производству по делу, а также при вымогательстве со стороны должностного лица. Соответствующее примечание возможно внести в ст. 19.28 Кодекса об административных правонарушениях  («Незаконное вознаграждение от имени юридического лица»). «…введение этой нормы будет стимулировать представителей юридических лиц сообщать или по крайней мере не скрывать факты вымогательства и противоправного поведения должностных лиц. Ведь штрафы, которые предусмотрены этой статьей, достаточно велики» .

Как отмечается в Пояснительной записке законопроекта, «на практике существует тенденция, при которой лица, сообщившие о вымогательстве взятки и помогавшие привлечь взяткополучателей к ответственности, освобождались от уголовной ответственности за дачу взятки на основании примечания к ст. 291 УК РФ, но юридические лица, от имени которых они действовали, привлекались к ответственности по ст. 19.28 КоАП РФ к кратным штрафам (до 100-кратного размера). При этом у правоохранительных органов не остается выбора, т.к. законом на данный момент не предусмотрено, что содействие может быть фактором, исключающим ответственность по ст. 19.28 КоАП РФ. Поскольку соответствующая административная ответственность предусматривает серьезные наказания, данные риски являются фактором, препятствующим свободному содействию лиц раскрытию коррупционных правонарушений. Предлагаемое законопроектом изменение позволит более эффективно реализовывать государственную политику в области противодействия коррупции, поскольку исключит риски привлечения к административной ответственности юридического лица, должностные лица которого были освобождены от уголовной ответственности за коррупционные преступления в связи с содействием их раскрытию» .

Согласимся с мнением профессора кафедры государственного, муниципального управления и экономики труда Северо-Кавказского федерального университета, доктором политических наук Т.Г. Голубевой, которая справедливо отмечает отсутствие механизма оценки эффективности регулирующего воздействия мер по противодействию коррупции . К таким мерам, по ее мнению, следует отнести нормативные правовые документы различных видов, принимаемые органами государственной власти и местного самоуправления, а также мероприятия, осуществляемые субъектами противодействия коррупции по ее предупреждению и минимизации последствий коррупционных правонарушений. При этом отсутствует четкое определение понятия регулирующего воздействия антикоррупционных мер, которое имеет свою специфику .

Кроме того, действенной мерой в части противодействия коррупции является повсеместное внедрение системы государственных услуг в электронном виде, когда гражданин не взаимодействует с чиновником напрямую. Такой подход технически избавляет от прямого контакта гражданина с представителем публичной власти.

Сегодня наблюдается тенденция формализации некоторых мер и мероприятий, направленных на противодействие коррупции. Как свидетельствует практика, ряд мероприятий антикоррупционной направленности, проводимых органами публичной власти, имеют не всегда высокую степень результативности с позиции формирования нетерпимого отношения к коррупции, навыков антикоррупционного поведения на публичной службе и в обществе в целом, минимизации коррупциогенных проявлений в системе публичного управления.

Препятствиями к сокращению коррупции являются традиционно высокая латентность совершаемых правонарушений данного вида, низкий уровень подотчетности публичных структур и должностных лиц демократическому контролю. Недостаточно четко закреплено законодательное разграничение публичной и частной сферы в деятельности бизнес-структур и органов государственной власти.

Деятельность по выявлению и пресечению коррупционных преступлений подразумевает, прежде всего, увеличение эффективности работы правоохранительных органов, улучшение методик расследования данного вида преступлений. Необходимо законодательно составить и закрепить список преступлений, относящихся к коррупционным, связанных не только с уголовным, но и гражданским и административным правом.

Совершенствование анктикоррупционного законодательства должно носить комплексный характер, опираться на принцип неотвратимости наказания, при этом обязательно принимать во внимание зарубежную законодательную базу, обеспечивающую эффективность борьбы с коррупцией, которая связана с тесным международным сотрудничеством.

Ошибочно полагать, что коррупционные преступления связаны только с нарушением уголовного законодательства. Например, ст. 575 Гражданского кодекса РФ  устанавливает предельно допустимую стоимость подарков, которые может получить должностное лицо, но не указывает, за какой период времени. Такой подарок может соответствовать закону по стоимости, но дарить его могут каждый день, каждый час.

Принятие органами публичной власти эффективных мер, направленных на противодействие коррупции, позволяет вести речь о сокращении и (или) ликвидации последствий коррупционных проявлений; обеспечении единообразного применения действующего законодательства России о противодействии коррупции в органах публичной власти всех уровней; об обеспечении открытости и укрепления доверия институтов гражданского общества к деятельности указанных выше публичных органов, включая, в том числе, меры по повышению информированности населения о принимаемых мерах по противодействию коррупции; о создании системы неотвратимости ответственности за совершенные коррупционные правонарушения, в том числе за правонарушения, связанные с использованием бюджетных средств и имущества.

1. Federal'nyj zakon RF ot 25.12.2008 № 273-FZ (red. ot 01.04.2022) «O protivodejstvii korrupcii» // Rossijskaya gazeta, № 266, 30.12.2008.

2. Kodeks Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah ot 30.12.2001 № 195-FZ (red. ot 28.05.2022) // Rossijskaya gazeta, № 256, 31.12.2001.

3. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13.06.1996 № 63-FZ (red. ot 25.03.2022) // Sobranie zakonodatel'stva RF. - 1996. - № 25. - St. 2954.

4. Grazhdanskij kodeks Rossijskoj Federacii (chast' vtoraya) ot 26.01.1996 № 14-FZ (red. ot 01.07.2021) // Sobranie zakonodatel'stva RF. - 1996. - № 5. - St. 410.

5. Ukaz Prezidenta RF ot 02.07.2021 № 400 «O Strategii nacional'noj bezopasnosti Rossijskoj Federacii» // Sobranie zakonodatel'stva RF. - 2021. - № 27 (chast' II). - St. 5351.

6. Ukaz Prezidenta RF ot 13.05.2017 g. № 208 «O Strategii ekonomicheskoj bezopasnosti Rossijskoj Federacii na period do 2030 goda» // Sobranie zakonodatel'stva RF. - 2017. - № 20. - St. 2902.

7. Programma «Cifrovaya ekonomika Rossijskoj Federacii» (vmeste s «Pasportom nacional'nogo proekta «Nacional'naya programma «Cifrovaya ekonomika Rossijskoj Federacii» (utv. prezidiumom Soveta pri Prezidente RF po strategicheskomu razvitiyu i nacional'nym proektam, protokol ot 04.06.2019 № 7)) : [Elektronnyj resurs] : Rezhim dostupa : http://d-russia.ru/wp-ontent/uploads/2017/05/programmaCE.pdf (data obrashcheniya: 02.12.2019).

8. Ukazanie Genprokuratury Rossii № 738/11, MVD Rossii № 3 ot 25.12.2020 «O vvedenii v dejstvie perechnej statej Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federacii, ispol'zuemyh pri formirovanii statisticheskoj otchetnosti» : [Elektronnyj resurs] : Rezhim dostupa : SPS Konsul'tantPlyus (data obrashcheniya (09.07.2022)

9. Osnovy zakonodatel'stva ob antikorrupcionnoj politike: model'nyj zakon. Prinyat v Sankt-Peterburge 15.11.2003 g. postanovleniem № 22-15 na 22-om plenarnom zasedanii Mezhparlamentskoj Assamblei gosudarstv-uchastnikov SNG // Informacionnyj byulleten'. Mezhparlamentskaya Assambleya gosudarstv-uchastnikov Sodruzhestva Nezavisimyh Gosudarstv. - 2004. - № 33. - S. 225-260.

10. Bogdanov, I.Ya. Ekonomicheskaya bezopasnost' Rossii: teoriya i praktika / I.Ya. Bogdanov. - M.: ISPI RAN, 2001. - 129 s.

11. Korrupciya / B. V. Volzhenkin; S.-Peterb. yurid. in-t gener. prokuratury RF. - Sankt-Peterburg: SPbYuI, 1998. - 43 s.

12. Goldman, M.[Goldman] Piratizaciya Rossii. Rossijskie reformy idut vkriv' i vkos' / M. Goldman. - Novosibirsk/Moskva: Fond social'no-prognosticheskih issledovanij «Trendy», 2005. - 424 s.

13. Dobrikova, E. Rassmotrenie del o korrupcii predlagayut peredat' sudam prisyazhnyh / E. Dobrikova : [Elektronnyj resurs] : Rezhim dostupa : https://www.garant.ru/news/1045268/#sdfootnote2sym (data obrashcheniya 20.06.2022)

14. Egorov, I. Privivka ot korrupcii / I. Egorov // Rossijskaya gazeta ot 8 dekabrya 2020 g.

15. Zakonoproekt № 798912-6 «O vnesenii izmenenij v stat'yu 19.28 Kodeksa Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah» (v chasti utochneniya stat'i, predusmatrivayushchej otvetstvennost' za nezakonnoe voznagrazhdenie ot imeni yuridicheskogo lica) : [Elektronnyj resurs] : Rezhim dostupa : https://sozd.duma.gov.ru/bill/798912-6 (data obrashcheniya 20.06.2022)

16. Interv'yu General'nogo prokurora Rossijskoj Federacii Igorya Krasnova RIA «Novosti» / Oficial'nyj sajt General'noj prokuratury : [Elektronnyj resurs] : Rezhim dostupa : https://epp.genproc.gov.ru/web/gprf/search?article=73385866 (data obrashcheniya 09.07.2022).

17. Kabanov, P.A. Korrupciya i vzyatochnichestvo v Rossii: istoricheskie, kriminologicheskie i ugolovno-pravovye aspekty / P. A. Kabanov. - Nizhnekamsk : Izd.-poligr. centr «Guzel'», 1995. - 172 s.

18. Kilin, A.G. Ugolovno-pravovye problemy bor'by s korrupciej v Rossii / A.G. Kilin, M.V. Permyakov, V.V. Kotov // Evrazijskaya advokatura. - 2020. - № 1(44). - S. 91-94.

19. Kriminologiya: Uchebnik dlya yuridicheskih vuzov / pod obshch. red. A.I. Dolgovoj. - M.: Infra-Norma-M, 1997. - 267 s.

20. Latentnaya Korrupciya : Elektronnyj resurs : Rezhim dostupa : https://euroasia-science.ru/filosofskie-nauki/latentnayakorrupciya (data obrashcheniya: 09.07.2022).

21. Madatova, O.V., Yakovenko, K.V. Korrupciya kak ugroza nacional'noj bezopasnosti / O.V. Madatova // Vestnik IMSIT. - 2019. - № 1 (77). - S. 14-18.

22. Mal'ko, A.V., Mazurenko, A.P. Antikorrupcionnaya pravovaya politika: problemy formirovaniya i realizacii (obzor materialov kruglogo stola) / A.V. Mal'ko // Yuridicheskaya nauka i pravoohranitel'naya praktika. - 2021. - № 3 (57). - S. 110-124.

23. Ozhegov, S.I., Shvedova, N.Yu. Tolkovyj slovar' russkogo yazyka / S.I. Ozhegov. - M.: Az", 1999. - 907 s.

24. Ozerov, P. V. Analiz nauchnyh vzglyadov na process vliyaniya korrupcii na ekonomicheskuyu bezopasnost' / P. V. Ozerov // Ekonomicheskaya bezopasnost' lichnosti, obshchestva, gosudarstva: problemy i puti obespecheniya : Materialy ezhegodnoj vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii, Sankt-Peterburg, 05 aprelya 2019 goda / Sostavitel' N.V. Myachin. - Sankt-Peterburg: Sankt-Peterburgskij universitet Ministerstva vnutrennih del RF, 2019. - S. 575-578.

25. Petryanin, A. V. Korrupciya kak ugroza nacional'noj bezopasnosti i neot"emlemyj element sovremennogo mira: voprosy ugolovno-pravovogo i kriminologicheskogo protivodejstviya / A. V. Petryanin // Rossijskij pravovoj zhurnal. - 2020. - № 1. - S. 62-65.

26. Rasheva, N.Yu. Pravovye osobennosti i perspektivy razvitiya uchastiya obshchestvennosti v protivodejstvii korrupcii / N.Yu. Rasheva // Sovremennoe pravo. - 2020. - № 10. - S. 25-39.

27. Rasheva, N.Yu. Rol' obshchestvennogo kontrolya kak mery protivodejstviya korrupcii / N.Yu. Rasheva // Voprosy rossijskogo i mezhdunarodnogo prava. - 2022. - T. 12. - № 1-1. - S. 266-283.

28. Samtynova, E. Minyust Rossii predlozhil zakonodatel'no opredelit' ponyatie korrupcionnogo pravonarusheniya / E. Samtynova. Dostup iz inf.-pravovogo portal «Garant» : [Elektronnyj resurs] : Rezhim dostupa : https://www.garant.ru/news/1447896/ (data obrashcheniya 09.07.2022)

29. Sovremennyj slovar' inostrannyh slov : Ok. 20 000 slov / [Prinimali uchastie: N. M. Landa i dr.]. - 4. izd., ster. - M.: Russkij yazyk, 2001. - 740 s.

30. Fedorov, A. G. Zakonodatel'noe obespechenie effektivnoj bor'by s korrupciej i moshennichestvom / A. G. Fedorov, V. K. Krutikov, S. V. Sharov // Vestnik Altajskoj akademii ekonomiki i prava. - 2019. - № 12-1. - S. 201-207.

31. Shenshin, V.M. Korrupciya kak ugroza nacional'noj bezopasnosti / V.M. Shenshin, U.N. Gordienko // Pravo. Bezopasnost'. Chrezvychajnye situacii. - 2021. - № 2(51). - S. 27-33.