from 01.01.2015 until now
Moskva, Moscow, Russian Federation
The article describes the work of the famous Russian scientist K.D. Kavelin "Note on the abolition of serfdom" in the context of its impact on the course and nature of reforms in Russia for the abolition of serfdom in 1861, the author concluded that the need for updating labor scholar in the study of the reform.
national history, the abolition of serfdom in Russia, a social movement in Russia in the second half of the XIX century.
Сегодня мало кто знает, что на самом деле отмена крепостного права в России накрепко увязана с именем Константина Дмитриевича Кавелина – русского ученого – энциклопедиста (его труды по истории, юриспруденции, психологии, философии, политическим наукам, педагогике в свое время были широко известны [4]. (См. также работы автора по данной теме [3, 6].) В настоящее время информацию об этом можно найти, пожалуй, лишь в специальной литературе – ни школьные, ни вузовские учебники по истории и обществоведческим дисциплинам не акцентируют внимания на таком примечательном факте. Хотя, по сути, именно имя Константина Дмитриевича Кавелина стало знаменем крестьянской реформы 1861 г. благодаря его знаменитой «Записке об освобождении крестьян», написанной им за десять лет до отмены крепостного права, в начале 50-х гг. (окончательная редакция относится к 1855 г.).
В ней, буквально с первых страниц, Кавелин остро ставит вопрос о крепостничестве как «камне преткновения для всякого успеха и развития», как самом ужасающем явлении общественно-политической и экономической действительности России: «Двадцать пять с половиною миллионов жителей мужского и женского пола в нашем отечестве лишены самых первых, самых скромных зачатков гражданской свободы – права по своему усмотрению заниматься тем или другим промыслом и произвольно отлучаться из своего места жительства… Они лишены самого действительного побуждения к занятию промыслами – права требовать плату или вознаграждение за свой труд, чего он действительно стоит… Труд обязательный, без вознаграждения или с самым ничтожным вознаграждением, и притом не добровольно избранный по наклонности, а по принуждению, – вот существо крепостного права в экономическом отношении. Сколько от того пропадает без пользы сил, погибает и замирает способностей и талантов!» [2, с. 67].
Кавелин поднял политический, нравственный и экономический аспекты отмены крепостного права как вопроса государственного престижа. Он отмечал, что в хозяйственном отношении крепостное право приводит все государство в ненормальное состояние и рождает искусственные явления в народном хозяйстве. «…Крепостное право, – писал Кавелин, – есть неиссякаемый источник насилий, безнравственности, невежества, праздности, тунеядства и всех проистекающих отсюда пороков и даже преступлений. Все общественные и частные отношения заражены у нас влиянием крепостного права: у наших чиновников нет чувства права и справедливости, потому что они большей частью из господ; у нас нет честности в гражданских сделках, потому что вследствие крепостного права два главных сословия в России, владельцы и крепостные, с малолетства привыкают к обманам и т.п.» [2, с.121, 122].
В «Записке…» Кавелин рассмотрел вехи развития крепостнической системы. Он говорил, что впервые на вопрос об отмене крепостного права обратила внимание лишь Екатерина II, а отчетливо и ясно он представился «просвещенному уму» Александра I. Несмотря на эту отчетливость и ясность, крепостное право не было отменено из-за мощного противодействия со стороны рядового дворянства.
К середине XIX столетия Константину Дмитриевичу Кавелину стало очевидно, что крепостное право не просто разоряет и развращает государство, но угрожает самому его существованию. Именно следствием крепостничества явились такие потрясения государства Российского, как бунты Разина и Пугачева, многочисленные восстания крестьянства. Крымская война особенно остро поставила вопрос об освобождении крестьян. Крестьяне, к которым царская власть обратилась за помощью, призывая в ополчение, полагали, что своей службой они заслужат себе свободу от крепостной зависимости. Но, увы, надежды крестьян не оправдались. Крестьяне ответили массовыми выступлениями. Их число выросло: к 1859 г. было зарегистрировано уже 797 крестьянских выступлений [1, c. 283–290]. При этом помещики упорно ратовали не просто за сохранение как самого крепостничества и связанных с ним дворянских привилегий, но и за укрепление своих прав.
Предвидя коллапсы и потрясения, предостерегая, что в будущем крепостное право готовит России «великое горе», Кавелин рассматривает в своей «Записке…» все возможные варианты скорейшей его отмены. Первый – выкуп со всею землею, принадлежащею к имению, в котором они поселены. Кавелин называет его весьма неудобным и вредным, потому что он привел бы к исчезновению в России частной поземельной собственности и сосуществования разных форм хозяйств, совершенно необходимых для процветания сельской промышленности. Второй вариант – выкуп определенного количества десятин земли на душу населения. Этот вариант, по Кавелину, вполне применим, но может спровоцировать огромные издержки, злоупотребления и столкновения при назначении количества десятин земли. Поэтому Кавелин выдвигает третий способ освобождения крестьян с землей – выкупить только ту землю, которая находится в действительном владении и пользовании крепостных [2, c. 145–147]. В итоге единственно приемлемым в сложившейся ситуации он назвал этот последний вариант. По нему крестьяне должны были быть освобождены с землей за выкуп крестьянских наделов у помещиков при активном содействии и помощи государства. Он писал, что освобождение крестьян без вознаграждения помещиков стало бы весьма опасным примером нарушения прав собственности.
Неудивительно, что расходившаяся в рукописных списках «Записка об освобождении крестьян» имела поистине революционный фурор в общественном сознании России. Она стремительно сделала Кавелину политическое имя, ставшее знаменем перемен; сыграла большую роль и в его личной судьбе, и в подготовке крестьянской реформы 1861 г.
«Записка» настолько всколыхнула общественное мнение, что уже практически в самом начале своего царствования, в марте 1856 г., император Александр II публично высказывается на традиционной встрече с уездными представителями от дворянства о необходимости отменить крепостное право сверху, не дожидаясь, пока это не произойдет снизу в самых непредсказуемых формах. И здесь начался настоящий водевиль русской действительности под названием «Подготовка отмены крепостного права в России». И «Записка об освобождении крестьян» Кавелина сыграла в нем роль своеобразной нити Ариадны, сумевшей вывести страну из лабиринтов придворных хитросплетений, разногласий и дворянской оппозиции.
Дело в том, что спустя всего несколько месяцев, в ответ на высказывание государя об отмене крепостного права, на коронации, в августе 1856 г. императору с прискорбием донесли, что дворянство не желает отмены крепостного права, за исключением лишь некоторых западнорусских губерний, прежде всего литовских. В этой ситуации царь негласно дает поручение Виленскому генерал-губернатору В.И. Назимову исподволь настроить дворян самим обратиться к правительству с просьбой улучшения положения своих крестьян. Назимов же сообщает государю о том, что дворянство решительно настроено сохранять существующее положение и не желает ни освобождения крестьян, ни перемены в их положении. Однако Александр II, невзирая на такую оппозицию дворянства, все же не остановился, как делали его предшественники, начиная с Екатерины II. Он перешел к действиям. Правда, к действиям, скорее политическим, в духе придворных интриг, а не к тем решительным и силовым методам, которые, быть может, от него ожидали более либеральные силы и которые, к примеру, предпочитал Петр I.
3 января 1857 г. под личным председательством императора создается Секретный комитет для обсуждения аграрной проблемы. В числе его членов значились бывший шеф жандармов А.Ф. Орлов, М.Н. Муравьев, П.П. Гагарин, министр иностранных дел С.С. Ланской и др. Всего 11 человек. Комитет должен был выработать общий план устройства и улучшения положения крепостных крестьян. Секретный комитет разрабатывает такой вариант реформы: 1) сохранение помещичьих крупных хозяйств; 2) отмена крепостного права с передачей крестьянам надельной земли в собственность за выкуп. По сути, это были кавелинские положения. За несколько лет до этого решения Секретного комитета Кавелин писал: «Крепостных следовало бы освободить вполне совершенно из-под зависимости их господ; их надлежало бы освободить не только со всем принадлежащим им имуществом, но и непременно с землею, и освобождение может совершиться, во всяком случае, не иначе, как с вознаграждением владельцев» [2, c. 145].
В ноябре 1857 г. император вынужден был пойти уже на самую настоящую хитрость. Он составляет рескрипт на имя Назимова, в котором с «…удовольствием принимает выраженное Назимовым желание литовских дворян улучшить положение крепостных, поэтому позволяет местному дворянству образовывать комитеты из своей среды для выработки положения, которым осуществилось бы это доброе намерение» [4, c. 265]. Далее рескрипт регламентировал организацию комитетов и те начала, на которых должны были быть основаны проекты реформы.
С полным непониманием встретили дворяне рескрипт, данный Назимову. Но как же широко открылись их глаза от удивления, когда буквально следом пришел циркуляр Министерства внутренних дел примерно такого содержания: «Так как петербургское дворянство выразило желание заняться улучшением положения крестьян, то ему разрешается устройство комитета и т.д.» [4, c. 266]! Дворянство недоумевало, чем они подали такой повод государю и министру. Вся ситуация принимала для российского дворянства совершенно фантасмогорийный вид. На самом деле предыстория последнего циркуляра такова: как-то, представляясь императору, Воронежский губернатор Смирин обратился к С.С. Ланскому за разъяснением слов государя об улучшении положения крепостных и за получением некоторого предписания на этот счет для воронежского дворянства. Тут же вспомнили, что и петербургское дворянство обращалось с похожим желанием узнать точное положение крестьянских повинностей в пользу землевладельцев. Однако это обращение было заброшено. Теперь о нем вспомнили, извлекли из бумажного завала и составили рескрипт на имя петербургского генерал-губернатора графа Игнатьева. Итогом стала рассылка по регионам столь «вымученных» и «исхитренных» государственных документов для устройства комитетов по решению крестьянского вопроса. Сопротивление Секретному комитету (преобразованному в Главный комитет) теперь стало опасно, и дворянство, косное, привыкшее к своему привилегированному и праздному положению, вынужденно приступило к обсуждению реформы. В провинции стали открываться губернские комитеты. Первый – в Рязанской губернии. Последний – в Москве, так как московское дворянство противодействовало реформе больше всего. Свою основную работу комитеты начали в 1859 г. При Главном комитете, по мере поступления проектов, образовались редакционные комиссии для окончательной разработки реформы. Работой редакционных комиссий руководил Н.А. Милютин – незабвенный друг Константина Дмитриевича Кавелина. Фактически, существовала только одна комиссия под председательством Я.И. Ростовцева.
К осени 1859 г. редакционные комиссии обработали проекты по 21 губернии. Из этих губерний были вызваны так называемые депутаты первого созыва. Однако деятельной работы не получилось.
К началу 1860 г. были обработаны остальные проекты (по 24 губерниям), и в столицу были вызваны новые депутаты – «второго созыва», встреченные уже более радушно. На деле второй созыв оказался более консервативным, чем первый. Он настроен был окончательно затормозить дело отмены крепостного права. Не выдержавший накала отношений между правительством и дворянством, умирает Я.И. Ростовцев – человек эмоциональный, все близко принимавший к сердцу. Его преемником становится граф В.Н. Панин, министр юстиции. Парадоксально, что в глубине души этот человек был ярый крепостник, и его назначение было истолковано дворянством как признание, что смущенное правительство хочет отложить дело. Но это было не так: правительство и государь настойчиво и последовательно вели государственную машину к отмене крепостного права и сворачивать вовсе не собирались.
Условно все поступившие на рассмотрение проекты реформы можно было подразделить на три: 1) те, которые были против всякого освобождения крестьян, предлагая только меры улучшения их положения. Во главе этих проектов стоял Московский губернский комитет, на деле самый консервативный; 2) те, которые допускали освобождение крестьян, но без выкупа земли. Во главе их стоял Петербургский комитет; 3) и, наконец, те, кто настаивал на освобождении крестьян с землей. Первым комитетом, высказавшим такую идею, был Тверской, руководимый губернским предводителем Унковским.
Редакционные комиссии в итоге приняли окончательное решение о том, что необходимо обязательно выкупать помещичью землю во владение крестьян. Этот принцип как самый оптимальный и называет в своей «Записке» Кавелин [2, с. 147]. Для определения количества необходимой крестьянам земли Кавелин предлагал создать специальные оценочные комиссии, роль которых и выполнили губернские комитеты.
Параллельно работе редакционных комиссий в обществе шла напряженная дискуссия о судьбе русской поземельной общины. Дискутировали в печати, салонах, домах и на улице. Спорили славянофилы и западники, революционеры и либералы, дворянство и чиновники. В ходе споров четко выявились три позиции: либеральная – об общине как тормозе развития страны; социалистическая, ратовавшая за свободу общины, в которой утвердятся коллективный труд и коллективное присвоение труда; и консервативно-охранительная – ее сторонников было больше всего. Они полагали, что община в перспективе должна исчезнуть, но в настоящий момент она сдерживает процесс люмпенизации и пролетаризации и является опорой государства. Здесь кавелинская позиция относительно крестьянской поземельной общины стояла совершенным особняком от всех этих взглядов и подходов. Он был за сохранение общины, но не на какой-то исторически ограниченный срок, а за общину как самобытное коллективное поземельное устройство русских крестьян, как главную несущую опору социальной и экономической устойчивости России. Он утверждал, что разрушение общины порушит вековые обычаи крестьянского мира, вызовет упадок экономики и падение самого русского государства. Он предлагал перевести землю крестьянам в пожизненное пользование с правом наследования, но без права продажи. Однако в этих положениях мысли Кавелина остались нереализованными. И, пожалуй, непонятыми. Кавелинское видение будущего общины вскрывает огромную пропасть между его позицией и взглядами современных ему государственников, отчасти тяготевших к славянофильству, и западников, все более переходивших к политике революционного экстремизма. Взглядами, доведенными позднее, в начале XX в., в работах П.А. Столыпина и В.И. Ленина, по сути, к единому знаменателю – требованию насильственного уничтожения общины. Столь разным, столь непримиримым между собой оппонентам община одинаково мешала. Одному – строить капитализм, другому – его разрушать. Мысли Кавелина о необходимости эволюционного развития общины, всяческого способствования постепенному вызреванию происходящих в ней внутренних процессов и, соответственно, модернизации страны (как говорят сегодня) без насилия, без революционных потрясений, при гармонизации интересов всех сословий и социальных групп оказались невостребованными ни его современниками, ни их идеологическими потомками. Остались они не взятыми на вооружение и теми, кто подготавливал крестьянскую реформу 1861 г.
Таким образом, ситуация накануне отмены крепостного права говорила о следующем: в целом, общественное мнение было за отмену крепостного права при сохранении (во всяком случае, в данный исторический период) крестьянской поземельной общины. При этом громадное большинство помещиков были против реформы в каком-либо виде. Поэтому нетрудно представить, какое значение имела кавелинская «Записка», каким знаменем прогресса и свободы стало его имя, с какой ненавистью было встречено его назначение воспитателем наследника престола всей придворной клики и камарильи…
Последние схватки происходили в 1860–1861 гг. в Главном комитете по крестьянскому делу и в Государственном совете. Император дал распоряжение закончить дело ко дню вступления на престол, т.е. к 19 февраля 1861 г. Ускоренным ходом редакционные комиссии, давши окончательный вид общим положениям, провели их сначала через общую комиссию, а затем в комитет Государственного совета. Как только были приняты Манифест об освобождении крепостных крестьян и Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, Александр II отправил в почетную отставку всех активных деятелей крестьянской реформы, надеясь успокоить недовольство дворян и попытаться водворить мир в российском государстве. Наверно, это ему все же не удалось (как известно, он был убит народовольцем И.А. Гриневицким 1 марта 1881 г. средь бела дня). Царь оказался непонятым и непринятым ни либералами, ни консерваторами, ни революционерами, ни ретроградами. Наверно, в государственных вопросах нужны все же не лавирование между группировками и кланами, а четкая и сильная последовательная рука. С другой стороны, его сын, император Александр III, наученный горьким опытом отца, проводил жесткую консервативную политику, но и она не дала желаемых результатов, привела в тупик к началу XX столетия… Лавировал его сын, император Николай II, и тоже – безрезультатно… Трудно судить нам, сидящим на диванах у телевизоров, что может и чего не может правитель, какого стана ему держаться и какой системы управления… Какой крест нести…
Сама реформа, принципы землеустройства крестьян совпадали с основными кавелинскими положениями. Кавелин предлагал выкупать крестьянам землю посредством ссуды и выплачивать в течение 37 лет по 5% ежегодно через специальный крестьянский банк [2, c. 157]. Так, и по Положениям о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, крестьяне уплачивали в казну в течение 49 лет 6% годовых с полученной ссуды. Как говорил Кавелин о необходимости вознаграждения помещиков, так и по реформе помещики получали процент из казны бумагами в качестве компенсации и т.п. И Крестьянский поземельный банк, о котором ратовал Константин Дмитриевич, был в итоге создан, но, к сожалению, лишь в 1883 г.
Неправильно сложилось расхожее мнение, что реформа способствовала формированию так называемой чересполосицы – особого расположения земельных участков одного хозяина вперемежку с чужими участками. Возникла чересполосица гораздо раньше, складывалась постепенно на протяжении столетий и была следствием регулярного передела общинной земли, особенно при отделении семей выросших сыновей. Кавелин пишет о ней в «Записке…», рассматривает варианты улучшения ситуации. Что, в самом деле, испортило крестьянские наделы после реформы 1861 г., так это то, что помещик в ряде губерний и в ряде случаев производил отрезки земли от крестьян, если размер надела был больше размера подушного участка, назначенного для той местности. Помещик, конечно, мог и уступить клочок земли, но зачастую он этого не делал. К сожалению, именно в больших имениях крестьяне пострадали от такого проведения реформы и получили наделы, почти равные низшей норме [4, c. 273]. Об этом думал Кавелин и предлагал учитывать.
Таким образом, нельзя забывать, что «Записка об освобождении крестьян» имела громадное общественно-политическое и практическое значение в эпоху, предшествовавшую Великим реформам Александра II. Представляется необходимым вернуть идеи и мысли К.Д. Кавелина на заслуженное место, исторически и этически взаимоувязать крестьянскую реформу 1861 г. и ее «идеологическую предшественницу» – «Записку об освобождении крестьян» К.Д. Кавелина.
1. Vsemilostiveyshiy Manifest ob otmene krepostnogo prava [Tekst]. Khristіanskoe chtenіe, izdavaemoe pri Sankt-Peterburgskoy Dukhovnoy Akademіi. - 1861. - Ch. I. - S. 283-290.
2. Kavelin K.D. Zapiska ob osvobozhdenii krest´yan [Tekst] / K.D. Kavelin. Russkiy natsional´nyy interes. - M.: Ekonomicheskaya gazeta, 2010.
3. Titova E.N. Kavelin Konstantin Dmitrievich. Russkiy natsional´nyy interes [Tekst]: nauchno-podgotovitel´naya rabota / E.N. Titova. - M.: Ekonomicheskaya gazeta, 2010.
4. Kavelin K.D. Sobr. soch. [Tekst] / K.D. Kavelin. - V 4-kh t. - SPb.: Izdanie N. Glagoleva, 1897-1900.
5. Klyuchevskiy V.O. Kurs russkoy istorii. Ch. V [Tekst] / V.O. Klyuchevskiy. Soch. v 9-ti t. - M.: Mysl´, 1987. - T. 5. - S. 5-281.
6. Titova E.N. Pedagogicheskie vozzreniya K.D. Kavelina: printsipy didaktiki i vospitaniya [Tekst] / E.N. Titova. Vestnik sovremennoy nauki. - 2015. - № 6. - S. 16-18.
