В современном информационном обществе, благодаря его открытости для человеческого взаимодействия и разрушению многих коммуникативных барьеров, а также значительному снижению навыков критического анализа социального бытия со стороны субъектов общественных отношений, довольно часто и внезапно возникают информационные поводы, которые, практически мгновенно распространяясь по различным каналам коммуникации, приводят к значительным изменениям в массовом сознании. Это явление по аналогии с биологическими объектами – вирусами, которые инфицируют здоровые клетки, встраиваясь и заражая их и видоизменяя саму их структуру и функции, когда клеточная система начинает функционировать в соответствии с новой программой, получило название «мема», или «медиавируса».

Среди исследователей медиавирусов пока отсутствует консолидированная позиция в рассмотрении этого феномена, а значительная часть ученых вообще отвергает возможность его научного рассмотрения, полагая, что выявление мема как единицы информации, своего рода гена какой-либо идеи, означает редукцию социального явления к биологическому, т.е. упрощает и примитивизирует его. Тем не менее следует рассмотреть основные подходы к медиавирусу, чтобы составить собственное представление об этом объекте.

Ментально-психологический подход. Одним из первых мыслителей, заявивших о наличии такого рода явления и связавшего его с развитием СМИ, был отечественный невропатолог и психиатр В.М. Бехтерев, который еще в 1898 г. в своей книге «Роль внушения в общественной жизни» предложил концепцию «ментальных микробов», которые «…подобно настоящим физическим микробам действуют везде и всюду и передаются чрез слова, жесты и движения окружающих лиц, чрез книги, газеты и пр., словом, где бы мы ни находились в окружающем нас обществе, мы подвергаемся уже действию психических микробов и, следовательно, находимся в опасности быть психически зараженными».

Бехтерев отмечал, что в большинстве случаев это «…происходит самым обычным, естественным порядком, однако это есть настоящее внушение, которое вторгается в психическую сферу, как тать, и производит в ней роковые последствия». Внушение «входит в психическую сферу без всякого сопротивления» и особой борьбы со стороны внушаемого лица, «проникает в его психическую сферу совершенно незаметно для него самого».

«Уличный оратор взлезает на полено или на повозку и начинает разглагольствовать перед толпой. Грубейшим образом он прославляет великий ум и честность народа, доблесть граждан, ловко заявляя своим слушателям, что с такими дарованиями они должны ясно видеть, как зависит процветание страны от той политики, которую он одобряет, от той партии, доблестным поборником которой он состоит. Его доказательства нелепы, его мотивы презренны, и, однако, он обыкновенно увлекает за собой массу, если только не подвернется другой оратор и не увлечет в другом направлении… Очевидно, что во всех этих случаях действие внушения не осуществилось бы, как скоро было бы замечено всеми, что… уличный оратор преувеличивает значение своей партии, вздорным образом восхваляя ее заслуги. По крайней мере все, для которых ясны вздорность и лживость уверений, в таких случаях тотчас же отходят в сторону от таких ораторов, вокруг которых остается только доверчивая толпа слушателей, мало понимающая в деле, не замечающая ни грубой лести, ни лживых заявлений и потому легко поддающаяся внушению» [2, с. 21, 22].

Биолого-эволюционный подход. Автором термина мем, или мим (от др. греч. μίμημα – подобие; μίμηση – подражание), считается британский биолог-дарвинист Р. Докинз, который в 1976 г. в книге «Эгоистичный ген» ввел его для иллюстрации, предназначенной для гуманитариев, своей идеи, раскрывающей принцип работы генетического механизма, в котором гены-репликаторы[1] для размножения самокопируют себя. Докинз предположил, что подобный механизм самораспространения существует и в человеческой культуре, понимаемой им как мемплекс – совокупность взаимосвязанных мемов (идей, символов, образов действий), осознанно или неосознанно передаваемых из поколения в поколение посредством вербальных и невербальных коммуникаций, причем значительная часть таких культурных смыслов уже утрачена в глуби веков.

«Точно так же, как гены распространяются в генофонде, переходя из одного тела в другое с помощью сперматозоидов или яйцеклеток, мемы распространяются в том же смысле, переходя из одного мозга в другой с помощью процесса, который в широком смысле можно назвать имитацией. Если ученый услышал или прочитал об интересной идее, он сообщает о ней своим коллегам и студентам. Он упоминает о ней в своих статьях и лекциях. Если идея подхватывается, то говорят, что она распространяется, передаваясь от одного мозга другому… Посадив в мой разум плодовитый мем, вы буквально поселили в нем паразита, превратив тем самым разум в носителя, где происходит размножение этого мема, точно так же, как размножается какой-нибудь вирус, ведущий паразитическое существование в генетическом аппарате клетки-хозяина». В качестве примера мема Докинз приводил религию: «…мем, скажем, веры в загробную жизнь реализуется физически миллионы раз как некая структура в нервной системе отдельных людей по всему земному шару» [10, с. 178].

Мемплекс культуры, построенной на символах и воспроизводящейся путем коммуникации, создал своего рода «новый первичный бульон» — огромный массив разнообразной информации, в котором, ввиду универсальности законов естественного отбора, возникли стремящиеся к выживанию единицы (мемы), запустившие собственный культурно-эволюционный процесс.

Докинз писал свою книгу в эпоху, когда еще не существовало интернета, и для подтверждения своей концепции не мог воспользоваться примером компьютерных вирусов – он сделал это в более поздней работе [9, с. 50–58]. Конечно, компьютерный вирус умышленно пишется программистом, а не возникает случайно, тем не менее он демонстрирует многие характерные для настоящих вирусов черты: он способен изготавливать собственные копии, обманывая операционную систему-носитель, которая «думает», что, рассылая копии вируса другим компьютерам, она выполняет рутинную, необходимую задачу. У компьютерных вирусов наблюдается и естественный отбор: большая часть из них уничтожается в силу постоянного совершенствования антивирусных программ, но, поскольку даже самый совершенный алгоритм не способен обеспечить полной защиты компьютера от вирусов, наиболее приспособленные к «меняющейся среде» выживают. И все же у вирусов отсутствует третье условие естественного отбора: у них нет изменчивости – в отличие от биологического компьютерный вирус пока не способен мутировать. Однако по мере того как усложняется само пространство интернета, возникает все больше вероятностей возникновения программного кода, который сможет демонстрировать изменчивость.

В классике японского киберпанка, мультфильме-аниме режиссера М. Осии «Призрак в доспехах» (1995), люди будущего, реализуя принцип трансгуманизма. усовершенствуют свое тело с помощью различных киберпротезов и постепенно утрачивают свою человечность. Вместе с тем кибертеррорист Кукловод, способный взломать и перекодировать как роботов, так и сознание живых людей, оказывается компьютерной программой, которая изначально предназначена для манипуляций интеллектом и промышленного шпионажа, но во время своих странствий по Сети осознала свое существование и обретает искусственный интеллект: «Я считаю себя живым существом потому, что способен мыслить и осознаю свое существование, но пока что я существо незавершенное, у меня отсутствуют основные процессы свойственные живым организмам: воспроизводство и смерть… Копия – всего лишь идентичный образ, один единственный вирус может уничтожить оригинал вместе с копиями, и потом копирование не ведет к появлению разнообразия и оригинальности. Жизнь увековечивает себя через разнообразие. Это включает способность пожертвовать собой, если это необходимо. Клетки повторяют процесс дегенерации и регенерации, пока однажды они не умрут. Уничтожив целый блок памяти информации, остаются лишь гены. Зачем повторять этот цикл? Чтобы выжить – статичная система нежизнеспособна».

Благодаря работам Докинза возникло научное направление исследования мемов, получившее название «меметика». Несмотря на динамичное развитие в 90-х гг. прошлого столетия, в настоящее время из-за отсутствия прочной научно-доказательной базы и сложности выявления самого материального носителя информации, вербальным выразителем которой является мем, расплывчатости его определения, а также на упреки со стороны семиотиков в том, что мем – это всего лишь выхолощенный символ, данное учение находится в системном кризисе.

Ценностно-культурный подход. По мнению А. Грамши, социальный порядок поддерживается не столько с помощью насилия, как полагали К. Маркс и Ф. Энгельс, сколько с помощью согласия (гегемонии). Гегемония опирается на культурно-ценностное ядро общества, которое включает в себя совокупность представлений о мире и человеке, о добре и зле, множество символов и образов, традиций, знаний и опыта многих веков. Пока ядро стабильно, в обществе имеется «устойчивая коллективная воля», направленная на сохранение существующего порядка. Это «огромное количество книг, брошюр, журнальных и газетных статей, разговоров и споров, которые без конца повторяются и в своей гигантской совокупности образуют то длительное усилие, из которого рождается коллективная воля…» [14, с. 15]. В какой-то мере культурно-ценностное ядро состоит из отдельных информационных поводов, которые можно тоже воспринимать в качестве медиавирусов.

Подрыв этого «культурного ядра» и разрушение коллективной воли – условие революции, это «молекулярный» процесс, который протекает не как столкновение классовых сил, а как невидимое, малыми порциями, изменение мнений и настроений в сознании каждого человека.

Миссия главного разрушителя государства, впрочем и главного его охранителя, отводилась Грамши интеллигенции. Речь шла о масштабной пропагандистской работе ценностного деструктурирования, разрушения основ «устойчивой коллективной воли» [7].

Идеолого-политологический подход. Американский политолог и дипломат С. Манн сравнивает идеологию с компьютерным вирусом, реорганизующим конфликтность внутрисистемных напряжений в желательном для «управленцев» направлении: «С этим идеологическим вирусом в качестве нашего оружия США смогут вести самую мощную биологическую войну и выбирать, исходя из стратегии национальной безопасности, какие цели-народы нужно заразить идеологиями демократического плюрализма и уважения индивидуальных прав человека. С сильными американскими обязательствами, расширенными преимуществами в коммуникациях и увеличивающимися возможностями глобального перемещения, вирус будет самовоспроизводящимся и будет распространяться хаотическим путем.

Поэтому наша национальная безопасность будет иметь наилучшие гарантии, если мы посвятим наши усилия борьбе за умы стран и культуры, которые отличаются от нашей. Это единственный путь для построения мирового порядка...».

Манн предложил для реализации такого мирового порядка технологию управляемого хаоса, которая сочетает неустойчивость и избирательную разрушительность с творением новых желательных процессов – это особый порядок, который направлен на разрушение субъектности страны, перехват управления и блокирование потенциальной и реальной способности к развитию государства, в хаос должна превратиться его экономическая и социальная жизнь. Существуют следующие средства создания хаоса: содействие либеральной демократии; поддержка рыночных реформ и потеря управляемости экономикой; повышение жизненных стандартов у населения, прежде всего элит; вытеснение духовных ценностей и деидеологизация [26].

Применение указанных средств ведет к демонтажу ныне существующих национальных государств, традиционных культур и цивилизаций, создает ту специфическую среду расслабленного национального духа разлагающегося государства и национально-культурных традиций, в которой весьма комфортно чувствуют себя всевозможные экстремистские движения. Управляемый хаос направлен на создание общества, состоящего из людей со стертой исторической памятью (что, в свою очередь, достигается при помощи особых технологий, относящихся в основном к сфере СМИ и образования).

Социально-стереотипический подход. У. Липпманн заимствовал термин «стереотип»[2] из сферы типографского дела, метафорически сравнив книгопечатную матрицу с устойчивым отношением, упрощенным «мыслительным образом», возникающим в сознании к предметам окружающего мира.

Стереотипы, по Липпманну, представляют собой некий упрощенный и в то же время непротиворечивый образ реальности, картину мира: «В этом мире люди и предметы занимают предназначенные им места и действуют ожидаемым образом. Мы чувствуем себя в этом мире как дома. Мы вписаны в него. Мы его составная часть. Нам известны все ходы и выходы. Здесь всё чарующе знакомо, нормально, надежно» [15, с. 108].

По мнению У. Липпманна, массовое сознание преднамеренно создает «картинки мира» – упрощенные символические образы реальности в целях «экономии мышления» и организации поступков в соответствии с этими шаблонами.

Однако стереотип, выступая определенным шаблоном, создает иллюзию идентификации людей и впоследствии иллюзию взаимопонимания в условиях дефицита времени. Но такая псевдоидентификация «…приводит к упрощению при восприятии реального многообразия человеческой уникальности и личной неповторимости... и поиску сходства там, где возможно больше различий, чем подобия» [19, с. 192]. Итак, созданная У. Липпманном стереотипная картина мира представляет собой шаблонную систему ориентирования индивида, живущего между миром реальным и воображаемым миром своих стереотипов. «Окружающая среда – слишком сложное и изменяющееся образование, чтобы можно было познавать ее напрямую. Мы не готовы иметь дело со столь тонкими различиями, разнообразием, перемещениями и комбинациями. Но поскольку нам приходится действовать в этой среде, прежде чем начать оперировать, необходимо воссоздать ее на более простой модели» [15, с. 39].

Стереотип является крайне устойчивым образованием за счет присущего человеческому сознанию свойства фиксировать факты, поддерживающие стереотипы, и не замечать или даже отбрасывать факты, существенно им противоречащие: «Ведь когда система стереотипов является жесткой, мы обращает внимание на те факты, которые поддерживают ее, и не замечаем те факты, которые ей противоречат. Именно поэтому, вероятно, добрые люди видят в мире так много проявлений добра, а злые – зла» [15, с. 128].

Липпманн утверждает, что с помощью средств массовой информации можно создавать в массовом сознании любые стереотипы и навязывать людям любые предрассудки.

Маркетинговый подход. По мнению М. Маклюэна, «…изобразительное рекламное объявление следует рассматривать не как буквальное утверждение, а как передразнивание психопатологии современной жизни, поскольку в данном случае язык приобретает графический, или иконический характер, значение которого почти никак не связано с семантическим универсумом и вообще не принадлежит республике букв» [16, с. 222].

В отличие от литературы и «книжнопечатного человека» с их индивидуализмом, психологизмом и интроспекцией, реклама как новейшая медийная мутация ведет в «сложный и инклюзивный мир групповой иконы» [16, с. 262].

Легкость загрузки и удобство распространения в любых социальных сервисах (ВКонтакте, Facebook, Одноклассники, Google и т.д.) делают медиавирус практически идеальным рекламным средством, ненавязчивым, добровольно и бесплатно тиражируемым самими пользователями. Американский специалист в области рекламного дела Д. Левинсон констатирует: «Все чаще маркетологи приходят к мысли, что мем – переломный момент в культурной и социальной эволюции человечества. Мемы изменяют поведение людей, трансформируют их разум, ставят под сомнение устоявшиеся убеждения, меняют общество, не говоря уже об их беспрецедентном влиянии на покупательское поведение человека. Сегодня уже очевидно, что в эпоху информации властью обладает тот, кто владеет собственным мемом. Самые успешные корпорации прицеливаются своими мемами в наш разум. Мудрые бизнесмены осознают, что один мем стоит тысяч рекламных объявлений, логотипов и лозунгов. Запустив свой мем по нужной траектории, бизнесменам остается лишь подсчитывать свою прибыль».

«Мем – это квинтэссенция ваших бизнес-целей и стратегии. Поэтому используйте его как можно чаще, не упускайте ни одной возможности продемонстрировать его потребителям. Напечатайте свой мем на визитных карточках, на конвертах и бланках, на канцелярских принадлежностях. Используйте его как заголовок в рекламных объявлениях; отвечая на телефонные звонки, произносите свой мем; подписывайте мемом ваши электронные письма, разместите его на домашней странице своего веб-сайта и на всех остальных страницах. Поместите мем в рекламном блоке в справочнике "Желтые страницы", включите его в рекламные обращения по радио и телевидению. Используйте каждый доступный канал коммуникаций, чтобы донести свой мем до целевых покупателей» [12].

Информационно-коммуникативный подход. Усиление внимания к мему связано с новым этапом развития информационного общества – коммуникативно-сетевым и работой американского мыслителя, медиаведа Д. Рашкоффа, который в ходе своих исследований в медиакультуре для описания медиасобытий, вызывающих прямо или косвенно определенные изменения в жизни общества, ввел понятие «медиавирус» (англ. media virus).

По мнению Рашкоффа, медиавирус – это отлаженный контркультурный механизм медиадиверсий, способных «взламывать» существующую реальность, меняя массовые представления о ней и подменяя привычные установки иной, зачастую более упрощенной картиной мира [21].

Медиавирус представляет собой эффективный способ одновременно пробить защитный барьер в сознании большого количества людей, частный факт («активно действующее небытие»), который с помощью мгновенного распространения в СМИ высвечивает участок коллективного бессознательного, темы, которая по какой-либо причине табуировалась, цензурировалась, подавлялась или считалась неприемлемой, далее он начинает поддерживать сам себя, воспроизводясь и разрастаясь, в то время как исток проблемы забыт.

Истинное содержание мема закамуфлировано, чтобы отвлечь, на какое-то время, критическое консервативное и рациональное мышление и проникнуть непосредственно в подсознание человека с помощью непрямых, косвенных ассоциаций. Мем должен шокировать, вызвать, пусть ненадолго, состояние открытости для восприятия новой информации, хотя бы смутного и неполного.

Создание медиавирусов стало возможно не только благодаря техническому прогрессу и возникновению всемирной паутины, но также и благодаря тому, что ныне имеется поколение людей, привыкшее существовать в тесном контакте с информационной средой, хорошо знакомое с информационными технологиями. Это поколение Х («Иксеры») существует параллельно в двух измерениях реальности – материальной и виртуальной. И отдельные представители этого поколения, имеющие необходимые знания маркетинга, социологии, психологии влияния, способны создавать целые общественные группы и движения, целью деятельности которых является совершение всевозможных «медиадиверсий».

В качестве субъектов медиавирусов, вирусмейкеров выступают символические аналитики, медиаактивисты и приколисты.

Символические аналитики – ведущие политики, интеллектуалы, ключевые игроки в информационном обществе, подготовленные к тому, чтобы вести за собой в то будущее, где адаптивность и постоянное переобучение являются нормой, обладающие информационными возможностями, которые позволяют выжить в условиях глобализации [23].

Медиа-активист – действенный участник информационного пространства, играющий, как правило, оппозиционную роль, отстаивающий альтернативную позицию и освещающий свою версию событий в неправительственных средствах массовой коммуникации. Медиаактивистов можно назвать «партизанами информационной войны», ибо существующие организованные группы или отдельные индивиды ведут специальную работу по созданию медиавирусов. Среди наиболее известных медиаактивистов или, по крайней мере, людей, запустивших ряд известных медиавирусов, можно назвать идеологов контркультуры, таких как Т. Лири, Хаким Бей.

Так, для противодействия власти капитала американский левый мыслитель Хаким Бей (П.Л. Уилсон) еще в 80-е гг. призывал отвоевывать у капиталистической системы отдельные пространства, «Временные Автономные Зоны» (Temporary Autonomous Zone – TAZ).

Так назывался его программный текст. «По всему миру люди покидают Сеть Отчуждения или "исчезают" себя из нее… Спазмы Симулированного Государства будут "театрализованными"», но в большинстве случаев лучшей и наиболее радикальной тактикой станет отказ от участия в театрализованном насилии, уход от сферы симуляции, исчезновение» [24, с. 21, 22] – эти слова имеют значение и для сегодняшнего дня, необходимо в значительной степени ограничить влияние глобальных СМК.

Символические аналитики, все те, кому небезразлично то, что происходит в реальной действительности, способны с помощью использования новых информационно-коммуникативных технологий и девайсов находить «Временные Автономные Зоны» и творчески использовать их для реализации подлинной свободы слова и донесения правдивой информации: «Желание и возможность комбинировать, или менять один медиа-жанр на другой, создает постоянный приток энергии. Энергии к тому, чтобы пересекать границы, связывать и скрещивать множество дисциплин, всегда получая полное преимущество обитания в свободных медиа-пространствах, которые постоянно возникают и будут возникать как результат стремительных технологических изменений и неизбывного отставания упорядочивающих кодексов» [11, с. 178].

Д. Рашкофф приводит пример использования символическими аналитиками тактических медиа для организации протеста против войны [21, с. 237, 238].

Когда разразилась война в Персидском заливе, группа противников войны, базирующаяся в Оксфорде, тут же напечатала несколько остроумных политических плакатов, сводящих войну к попытке экспансии, предпринятой CNN и компанией Gulf ОН. Группа выслала плакат по факсу в другие точки Anticopyright Network[3], и за два дня тот же самый мем был воспроизведен по всей Европе и США, подвергаясь видоизменениям и дополнениям. Центральный образ плаката – статуя четырех морских пехотинцев, водружающих флаг на острове Иво Дзима (остров в Тихом океане, при взятии которого в феврале-марте 1945 г. погибло более 5000 американских солдат), установленная на Арлингтонском мемориальном кладбище, – утратил флаг и приобрел взамен телевизионную спутниковую антенну. Затем этот образ, сам по себе являвшийся мемом, был вырезан другими плакатистами для использования в новых плакатах и фанзинах[4]. Через несколько недель образ стал настолько узнаваемым, что превратился в стандартный символ, означающий «война – медиа, ложь, экспансия», и появился в виде силуэта на наклейках и пуговицах. Он стал «сигналом». Никто особо не опечалился оттого, что образ был заимствован и изменен без ссылки на источник. Это основной принцип действия «антикопирайта»: лишившись бессмысленных ограничений, введенных капиталистическими спекулянтами, информация получает возможность распространяться, мемы могут мутировать, и культура – эволюционировать.

Самые искусные и коварные из вирусмейкеров – «приколисты». Они с легкостью находят трещины в поп-культурном мировосприятии, определяют, какие провокационные образы могут быть засунуты как ломы в эти трещины, а по завершении своей разрушительной работы пожимают плечами: мол, мы не при чем. «Приколизм – это война с помощью символов». «Приколы удаются лучше всего, когда люди не знают, шутите вы или нет». Внедряясь в трещину между фактом и выдумкой, приколы вызывают неуютное чувство сомнения. Они пробиваются сквозь заслон предрассудков, на мгновение преодолевая недоверие публики.

В последние годы особым субъектом распространения медиавирусов являются мемботы-репликанты. Мембот – термин, образованный от слов мем и робот. Мемботом называют человека, который при каждой возможности копирует какой-либо мем, т.е. ведет себя как робот, нацеленный на распространение данного мема. На практике обычно выходит так, что искусственно созданный медиавирус инфицирует человека, делая его мемботом.

В конечном итоге субъектами медивируса могут быть и сами объекты его распространения. Чтобы пользователь захотел переслать приятелю файл, в сюжете анекдота, флэш-ролика, звукозаписи или ссылке на видеофайл должно быть как можно больше черного юмора, сексуальной откровенности, жестокости и неполиткорректности, например, видеозапись экс-президента США Джорджа Буша-младшего, где он говорит, представляя в качестве нового госсекретаря Кондолизу Райс: «Она простая техасская девушка, как и я».

Объектом медиавируса выступает фрагментированное массовое сознание современного социума.

По мысли футуролога Э. Тоффлера, в информационном обществе господствует блип-культура, вместо длинных «нитей» идей, связанных друг с другом, – «блипы» информации (короткие сообщения): объявления, команды, обрывки новостей, отрывки из песни или стиха, заголовки, мультфильмы, коллажи и т.д. [22].

Сознание современного человека фрагментарно. Он, если и имеет целостное мировоззрение, то не удерживает его. Он постоянно реагирует на то, что ему показывают. Согласно исследованиям психологов, человек способен сосредоточить внимание максимум на 5–7 темах. Не более. Вот за это и идет борьба. Какая тема будет сегодня на повестке дня? Ведь разные темы выгодны разным силам. Поэтому каждая стремится навязать свою [8].

Современная молодежь страдает недостатком навыка понятийно-образного мышления и ориентирована на усвоение дайджеста коротких сообщений, полученных из разных источников. Ф.И. Гиренок полагает, что массовое сознание следует назвать клиповым[5], поскольку строится по принципу музыкальных клипов.

Человек не рождается с таким фрагментарным мышлением, оно вырабатывается при длительном потреблении информации в мозаичном и препарированном виде через музыкальные каналы и СМИ. «Сознание, которое извлекает логику из события, является понятийным. Сознание, извлекающее абсурдность события, является клиповым» [6, с. 13].

Фрагментация социальной действительности в целом и жизни каждого отдельного человека в частности приводит к глубокой эрозии системы социальных институтов, связанных с коллективным социальным и политическим действием, кризису гражданственности [1, с. 137].

По мнению известного отечественного интеллектуала А.А. Вассермана, система образования дробит знания, не создавая связей между ними, подобные процессы происходят и при просмотре телевизионной картинки.

Вассерман в своем видеоблоге разъясняет, опираясь на компьютерные аналогии, что формируемая фрагментированным сознанием картина мира содержит пустоты, облегчающие проникновение всякой противоречивой и недостоверной информации, которая в любой момент может подтолкнуть субъекта к ошибочным действиям [4].

Сегодня множество идеологий соревнуются и конкурируют друг с другом в борьбе за те самые «фрагменты» душ, воли и желаний, которые обеспечивают, в конечном итоге, выигрыш удачной идеологии с соответствующими за него дивидендами [17, с. 9].

К основным чертам медиавируса следует отнести:

•        первоначальное распространение осуществляется чаще среди молодежной аудитории, которая несет на себе отпечаток субкультуры, специфического юмора и подросткового нонконформизма;

•        понимание информации, содержащейся в меме в явном виде как информационного мусора, ширмы (отсылка к работам неизвестных авторов, глупый провокационный вопрос, сомнительный афоризм);

•        привлечение внимания при первом знакомстве, когда мем «вцепляется» в память оригинальностью, остроумием, особым стилем или манерой;

•        наличие в качестве основы мема провокационной, неверной информации, возможности выразить свое негодование, разоблачить и осудить;

•        иносказательный намек на важные проблемы, имея при этом несерьезную, полушутливую, провокационную, легкую для запоминания форму;

•        приведение потребителя мема путем несложных рассуждений и ассоциаций к информации, на которую мем указывает, при этом объект не чувствует навязанность готовых выводов;

•        вызывание негативно-провокационной эмоциональной реакции (смех, пренебрежение, неприятие, сарказм, страх);

•        передача не самой информации, а знака, указывающего на нечто, давно существующее, но по разным причинам не попадающее в зону общественного осознания.

В структуру эффективного медиавируса входят цель, крючок, средства доставки, средства перепрограммирования, оболочка.

Вирус, в отличие от сплетен, слухов, анекдотов, всегда имеет цель (некоторое действие и дальнейшее распространение).

Крючок (средство захвата внимания): обращение к гражданской совести или любопытству (цепочечные письма), жадности (нигерийские письма), страху (за свое здоровье, эрекцию, вес и зрение), якобы формальные обращения из ГИБДД, суда, налоговой и банков, обращение к любопытству или похоти (ШОК! ФОТО).

Средства доставки: вброс через боты, фейковые аккаунты, виртуальных пользователей, лидеров мнений, вброс в контролируемые СМИ («в сети пишут»). Средства внедрения: воздействие на слабые места читателя, вызов резонанса – используются неуверенность, страхи, шаблоны, высказывания («Точно! Я так и знал! Я тоже так думаю! Это ж про меня!»).

Средства перепрограммирования: новая шокирующая правда, разоблачение общеизвестного, сообщение секретов, шоковые новости, предсказание будущего, обещание награды – денег, счастья, здоровья и т.п.

Медиавирусы распространяются в инфосфере с целью кардинального изменения восприятия людьми глобальных и локальных событий. Каждый медиавирус имеет определенную оболочку, которая связывает его с инфосферой.

В качестве оболочки могут выступать значимое событие, политический скандал, поп-звезда, изобретение, научная теория, философская система, технология. Независимо от особенностей оболочки все медиавирусы способны, вызывая интерес у потребителей, распространяться с большой скоростью и вызывать существенные сдвиги в общественном сознании.

Для более глубокого понимания специфики конструирования и распространения медивирусов необходимо рассмотреть конкретные примеры их репрезентации.

Одним из первых примеров создания медивируса следует считать Бостонское чаепитие – акцию протеста американских колонистов в ответ на «закон о гербовом сборе», который был предназначен для того, чтобы спасти Английскую Ост-Индскую компанию от банкротства. В соответствии с этим актом компании предоставлялось право беспошлинного ввоза чая в колонии Северной Америки. Эта мера ставила под удар как легальных торговцев чаем, так и контрабандистов, а также устанавливала монополию на рынке. В сущности, колонистов вынуждали покупать чай только у Ост-Индской компании, причем в количестве, превышавшем их желание и потребность.

16 декабря 1773 г. группа членов антиколониального общества «Сыновья свободы», подстрекаемая оратором С. Адамсом, одетая в национальные костюмы индейцев во главе с Г. Варфом и вооруженная топорами и дубинами, проникла на борт английских торговых судов «Дартмут», «Элеанора» и «Бивера» и выбросила за борт около 45 тонн чая.

Бостонское чаепитие осталось в истории как сигнал активистам и реформистам, который был подхвачен проамерикански настроенной прессой и воспринят как символ борьбы с правящими кругами Британской колониальной администрации, став началом вооруженной борьбы за национальную независимость США от метрополии.

«Ленин – гриб». 17 мая 1991 г. по Ленинградскому телевидению в программе «Пятое колесо» была показана телемистификация, подготовленная известным журналистом С. Шолоховым и одним из самых ярких музыкантов советского андеграунда С. Курехиным. Сюжет передачи был построен в виде интервью, которое Шолохов берет у Курехина, где тот излагает некий миф, согласно которому Ленин употреблял галлюциногенные грибы в больших количествах и сам превратился в гриб.

Этот заведомо абсурдный тезис не преподносился зрителю сразу – вместо этого, создавалась иллюзия некоего логического рассуждения с цитатами из самых разных источников. Эффект правдоподобности создавался путем манипуляций – подтасовки фактов и сбивчивого изложения, которое само по себе не несло особого смысла, но искусно подавалось автором как некоторое «научное обоснование». В сюжете утверждалось, что Ленин на самом деле был грибом, а также управляемой из Мексики радиоволной. В доказательство приводились такие «аргументы», как сходство разреза броневика, с которого выступал Ленин, и грибницы мухомора, утверждение, что «нинель» («Ленин» наоборот) – это французское блюдо из грибов, и тому подобные.

Курехин утверждал, что у него есть совершенно неопровержимые доказательства, что вся Октябрьская революция делалась людьми, которые много лет потребляли соответствующие грибы, имеющие галлюциногенное воздействие на организм и дающие иной путь познания мира и построения настоящего и будущего. И грибы в процессе потребления этими людьми, вытесняли в них личность, и люди становились грибами.

«Все это позволяет нам говорить о вожде, как великом драматурге и режиссере, реализовавшем грандиознейшее из всех ранее виданных зрелищ (Октябрьскую революцию) под явным воздействием галлюциногенных средств» [13]. Два образованных молодых человека показали всем, до чего можно договориться в непринужденной дружеской беседе, взяв объектом обсуждения одну из самых табуированных тем (Ленин), и при помощи бредовых, но очень убедительных доводов довели ее до полного маразма, лишний раз подтвердив почти безграничную власть телевидения над зрителем, о чем говорит вызванный программой громадный общественный резонанс. Многие зрители тогда поверили изложенным «фактам» и всерьез обсуждали услышанное.

Большой успех в инфосфере имеют медиавирусы, в которых эксплуатируется тема секса и привлекается повышенное внимание к этой чувствительной стороне человеческих отношений. Часто используется под видом нахождения новых «авторских» точек зрения для переключения интереса аудитории и возбуждения ее чувств, направленных на формирование негативного образа участников рассматриваемых событий.

В СССР – секса нет! В 1986 г. состоялся телемост между Ленинградом и Бостоном «Женщины говорят с женщинами», ведущими которого были популярные тележурналисты Владимир Познер и Фил Донахью, где Людмила Иванова заявила: «У нас секса нет…». Фраза мгновенно разошлась по миру, на какое-то время став самым обсуждаемым событием, и прочно укоренилась в России в перефразированном виде: «В СССР секса нет».

По воспоминаниям Ивановой, американки, приглашенные с улицы, шокировали: «Большинство из них были чернокожими, очень толстыми, в грязных футболках и спортивных штанах, непричесанные, без макияжа. А вопросы, которые они задавали!.. Вот лишь некоторые из них: как вы боретесь с изнасилованиями? (Господи, о чем они говорят!); как вы боретесь с начальством, если оно платит вам меньше, чем мужчинам? (в СССР мужчины и женщины получали одинаково); как вы боретесь с домашним насилием? (да мы такое вовсе не обсуждали открыто, подобные случаи старались скрывать); что вы будете делать, если полицейский намерен оштрафовать вас за неправильную парковку, а вы с этим не согласны? (что-что-что?). Нас интересовали проблемы воспитания детей, образования женщин, возможности найти работу.

Вдруг одна из американок как закричит: „Ваша страна развязала войну в Афганистане! Вы должны остановить ее. Прежде всего, откажитесь от секса с вашими мужьями! Не будет секса, и они быстро откажутся от войны!“. После этой реплики ко мне подскочил Познер с микрофоном, и я ответила: „А как же быть с войной во Вьетнаме? Ваши мужья были там семь лет, а ваши женщины продолжали рожать детей! И кроме того, в СССР секса нет! У НАС ЕСТЬ ЛЮБОВЬ!“. Мои слова заглушил смех в студии. А потом реплику вырезали, оставив лишь одну эту фразу» [5].

Два миллиона изнасилованных немок. С подачи английского историка Э. Бивора, изложенного им в книге «Падение Берлина. 1945» (2002), в масс-медиа был вновь запущен мем, созданный еще Министерством пропаганды Й. Геббельса, об изнасиловании двух миллионов немок от 8 до 80 лет во время оккупации Красной Армией Германии [3].

Оставим в стороне террористическую деятельность нацистов на оккупированных территориях СССР, где находилось порядка 75 млн человек мирных советских жителей, – об этом хорошо известно. Не правильно было бы и отрицать случаи насилия во время ведения боевых действий со стороны отдельных бойцов Красной Армии, однако следует со всей ответственностью заявить, что их поступки не оставались безнаказанными, как заявляет Э. Бивор, советское командование и военная прокуратура преследовали насильников, справедливо считая их действия преступлениями.

Н. Медкович указывает, что такое огромное количество жертв, а на территории Восточной Германии проживало порядка 12 млн женщин, должно сохраниться в памяти послевоенного поколения немцев: «…соответственно, информация о таком массовом явлении должна фиксироваться путем социальных опросов современников тех событий. Между тем сторонники версии о массовых изнасилованиях, насколько известно нам, ни разу не использовали этот очевидный источник, предпочитая абстрактные рассуждения о влиянии массовых изнасилований на психологию восточных немцев. Вместо этого, они предпочитают ссылаться на статистику абортов в различных госпиталях Берлина, а затем экстраполировать ее на остальную Германию». Если воспользоваться той же методикой подсчета, то в зоне оккупации союзников было изнасиловано от 2,6 до 13 млн немок [18].

Большую силу ввиду символического характера мышления имеют знаково-семиотические образы.

Рашка – квадратный ватник. Интернет-мем «Рашка – квадратный ватник» появился в 2012 г. в социальной сети Вконтакте, автором является россиянин Антон Чадский [20]. В 2014 г. его подхватили проукраински и прозападно настроенные россияне, в виде картинок и демотиваторов. Используется по отношению к любым людям, высказывающим пророссийскую точку зрения. Является аналогом мема «совок» про сторонников СССР. В основе мема – американский мультипликационный образ Спанч Боб (Губка Боб-Квадратные Штаны).

Представляет собой набор стереотипов, существующих в отношении русских: алкоголизм, «квасной» патриотизм, «православие головного мозга» (ПГМ), «рабский менталитет», любовь к власти и ненависть к Западу. Атрибут ватника – водка «Путинка», вечный враг ватника – жидорептилоид (согласно конспирологическим теориям, потомок инопланетян и евреев, составляющих так называемое мировое правительство).

Чадский считает, что «Рашка» своей культуры не имеет и подпитывается заграницей, между тем, как по его мнению, «Запад – воплощение прогресса, движения вперед, творчества и уважения к личности… Запад несет демократию бомб. Все верно и правильно. Свергая очередного тирана и насаждая западное государственное и общественное устройство в странах третьего мира, Запад не может достичь моментального результата – слишком архаичны эти «государства» – бывшие колонии. Слишком косны, религиозны, необразованные, чтобы воспринять наши ценности. Но великая миссия Запада и заключается в том, что, ломая многовековые устои примитивных народов, он способствует зарождению новой системы, основанной на уважении к личности… со временем там сформируется нормальная политическая традиция и страна вступит на демократический путь… Россия – это тварь, потребляющая и загаживающая все пространство вокруг своими имперскими амбициями, отравляя жизнь соседям своей пьяной озлобленностью и тупым мессианством. РОССИЯ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ!» [25, с. 12].

28 декабря 2014 г. в киевском клубе Bar Hot была проведена акция «Ватник года». Ведущие пытались высмеивать все, что связано с Новороссией, Русским миром, пенсионерами, ветеранами, православием и гуманитарной катастрофой на Донбассе. Премию присуждали по ряду номинаций. Например, за высокую духовность наградили ополченцев Новороссии. «Ватным философом» предлагали назвать Ивана Охлобыстина. А «зарубежными ватниками» признали Марин Ле Пен, журналиста Грэма Филлипса, а также погибшего в авиакатастрофе главу компании Total Кристофа де Маржери.

В списке блюд вечера были: черные бургеры «Одесский Дом Профсоюзов», шашлык «1-я Чеченская», мясное ассорти «Волынская резня», «Печень ополченца», бастурма «Твердый рубль», коктейли: «Каратель», «Кровавый пастор». Кульминацией вечера стало поедание «русского младенца». Торт был сделан в натуральную величину, а чтобы сомнений в национальной принадлежности не возникло, вместо пеленки – триколор.

Таким образом, под медиавирусом следует понимать эффективную информационно-коммуникативную технологию заражения общественного мнения различными идеями с помощью создания и распространения небольшими порциями отдельных информационных поводов, привлекающих внимание аудитории в силу своей необычности, сенсационности, неоднозначности и юмористического характера и реконструирования полученных сообщений как результата собственной интеллектуальной деятельности в сознании каждого реципиента.

1. Bauman Z. Individualizirovannoe obschestvo [Tekst] / Bauman Z. Bauman Z. Per. s angl. V.L. Inozemceva. - M.: Logos, 2005. - 390 s.

2. Behterev V.M. Rol' vnusheniya v obschestvennoy zhizni [Tekst] / V.M. Behterev. - SPb.: Piter, 2001. - 512 s.

3. Bivor E. Padenie Berlina. 1945 [Tekst] E. Bivor. - M.: ACT; Tranzitkniga, 2004. - 622 s.

4. Videoblog Anatoliya Vassermana // Komp'terra. - 2009. - Vyp. 128. [Elektronnyy resurs] // URL: http://www.computerra.ru/blogs/wasserman/454586/ (data obrascheniya: 16.06.2017).

5. Vot ona, legendarnaya Lyudmila Ivanova! [Elektronnyy resurs] // URL:https://lady.mail.ru/forum/topic/vot_ona_legendarnaja_ljudmila_ivanova/ (data obrascheniya: 19.06.2017).

6. Girenok F.I. Klipovoe soznanie [Tekst] / F.I. Girenok. - M.: Prospekt, 2016. - 256 s.

7. Gramshi A. Tyuremnye tetradi [Tekst] / A. Gramshi // Izbrannye proizvedeniya. - V 3-h t. - M.: Izd-vo Inostrannoy literatury, 1957. - 211 s.

8. Gusev D.G. Ushi mashut oslom. Sovremennoe social'noe programmirovanie [Tekst] / D.G. Gusev [i dr.]. - M.: Alex J. Bakster group, 2006. - 103 s.

9. Dokinz R. Virusy mozga [Tekst] / R. Dokinz // Himiya i zhizn'. - 2005. - № 10. - S. 50-58.

10. Dokinz R. Egoistichnyy gen [Tekst] / R. Dokinz. - M.: Mir, 1993. - 318 s.

11. Kireev O. Povarennaya kniga media-aktivista [Tekst] / O. Kireev. - Ekaterinburg, 2006. - 213 s.

12. Levinson Dzh. K. Kak prorvat' marketingovuyu blokadu. [Elektronnyy resurs] // URL:http://www.marketing.spb.ru/lib-comm/advert/meme.htm (data obrascheniya: 16.06.2017).

13. Lenin - grib [Elektronnyy resurs] // URL:https://www.youtube.com/watch?v=wmEFusVe29g (data obrascheniya: 19.06.2017).

14. Lester Dzh. Teoriya gegemonii A. Gramshi i sovremennost' [Tekst] / Dzh. Lester // Al'manah Vostok. - 2003. - 10 dek. - Vyp. № 9. - S. 15.

15. Lippman U. Obschestvennoe mnenie [Tekst] / U. Lippman. - M.: Institut Fonda «Obschestvennoe mnenie», 2004. - 384 s.

16. Maklyuen M.G. Ponimanie media: vneshnie rasshireniya cheloveka [Tekst] / M.G. Maklyuen; per. s angl. V.G. Nikolaeva. - M.: Giperboreya; Kuchkovo pole, 2007. - 464 s.

17. Mal'kovskaya I.A. Znak kommunikacii. Diskursivnye matricy [Tekst] / I.A. Mal'kovskaya. - M.: KomKniga, 2005. - 240 s.

18. Mendkovich N. Kto «iznasiloval Germaniyu»? // Aktual'naya istoriya. [Elektronnyy resurs] // URL: http://actualhistory.ru/51 (data obrascheniya: 16.06.2017).

19. Parygin B.D. Anatomiya obscheniya [Tekst] / B.D. Parygin. - SPb., 1999. - 592 s.

20. Rashka - kvadratnyy vatnik (oficial'nyy pablik). Pervyy patrioticheskiy pablik Rossii [Elektronnyy resurs] // URL: http://vk.com/public_rushka (data obrascheniya: 16.06.2017).

21. Rashkoff D. Mediavirus. Kak pop-kul'tura tayno vozdeystvuet na vashe soznanie [Tekst] / D. Rashkoff. - M.: Ul'tra.Kul'tura, 2003. - 368 s.

22. Toffler E. Shok buduschego [Tekst] / E. Toffler. - M.: ACT, 2002. - 256 s.

23. Uebster F. Teorii informacionnogo obschestva [Tekst] / F. Uebster. - M.: Aspekt-Press, 2004. - 400 s.

24. Hakim Bey. Haos i anarhiya [Tekst] / Hakim Bey; per. s angl. D. Kaledina. - M.: Gileya, 2002. - 173 s.

25. Chadskiy A. Rossii byt' ne dolzhno. 2015. 28 yanv. [Elektronnyy resurs] // URL: https://rufabula.com /author /anton-chadsky/307 (data obrascheniya: 16.10.2016).

26. Steven R. Mann. The Reaction to Chaos // Complexity, Global Politics, and National Security. - Washington, D.C. - 1998.