Деятельность отечественных специальных служб всегда привлекала повышенное внимание общественности и выступала объектом научных исследований. В частности, различные отдельные аспекты деятельности службы наружного наблюдения Российской империи, получили освещение в научных исследованиях, проведенных в период с 80-х годов ХХ в. [32; 24; 16; 21; 29; 10; 28; 6; 22; 27; 4; 25; 8; 2; 9; 26; 15; 7]. Несмотря на это, служба наружного наблюдения Российской империи до сих пор не выступала самостоятельным объектом комплексного научного исследования.

Нормативные основы деятельности службы наружного наблюдения Российской империи представляют собой область, которая до настоящего времени остается неисследованной. В связи с чем настоящая статья посвящена нормативным основам регулирования кадрового и материального обеспечения, а также профессиональной подготовки службы наружного наблюдения Российской империи.

Во второй половине XIX в. Российская империя оказалась перед большим количеством социальных проблем, которые потребовали от государственной власти интенсивного поиска эффективных средств преодоления революционной ситуации [19, с. 213‑218]. Царский режим с трудом справлялся с глубоким политическим, экономическим и социальным кризисом [20, с. 347‑348], с проблемами, оставшимися нерешенными Великими реформами Александра II. Стремительно нараставшее общественное напряжение повлекло за собой активизацию студенческих кружков и общественных объединений интеллигенции. Была создана революционная народническая организация «Народная воля», использовавшая в качестве основного средства политической борьбы индивидуальный террор [22, с. 18]. Увеличивалось количество покушений на видных государственных деятелей, в числе которых оказались Ф. Ф. Трепов, М. В. Мезенцов и др. [17, с. 255–262] Своеобразным апогеем выступил взрыв в Зимнем дворце, организованный террористом С. Халтуриным 5 февраля 1880 г., который заставил руководство Российской империи принять радикальные меры по противодействию терроризму и обеспечению безопасности государства.

Реформирование государственных органов, обеспечивающих охрану общественной безопасности и общественного спокойствия, фактически обеспечивающих существование государственного строя [18, с. 302–303], было направлено на создание правоохранительной системы, эффективно выполняющей свои задачи в имперской России [20, с. 347–348].

Правоохранительные органы Российской империи остро нуждались в надежных и эффективных инструментах обеспечения безопасности и противодействия нарастающему революционному движению [18, с. 302]. В целях противодействия государственным преступлениям, Департамент полиции МВД Российской империи для негласного освещения деятельности революционеров широко использовал наружное наблюдение [34, с. 271].

Наружное наблюдение до 1880 г. осуществлялось служащими Третьего Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Затем, после ликвидации Третьего отделения ввиду его неспособности вести борьбу с нарастающей государственной преступностью [31, с. 111], наружное наблюдение было передано в новый орган, призванный обеспечивать государственную безопасность в Российской империи – Департамент полиции. В рамках Департамента полиции произошла институционализация службы наружного наблюдения. Значимость наружного наблюдения в борьбе с революционным терроризмом в рамках деятельности Департамента полиции заметно выросла. Наружное наблюдение на местах осуществлялось специально подготовленными лицами – филёрами, которые наблюдали за революционерами-террористами наружно. Филёры получали сведения о повседневной жизни революционеров [30, с. 52], которые позволяли своевременно предотвращать их преступные замыслы.

Первоначально деятельность службы наружного наблюдения не имела четкой регламентации, и, как правило, строилась на основе «охранного обычая» [30, с. 49]. По мере нарастания революционного движения в начале ХХ в. Департамент полиции счел необходимым организовать подробную регламентацию деятельности службы наружного наблюдения с целью повышения эффективности ее деятельности. Особое внимание было уделено кадровой работе [11, с. 128–134], материальному обеспечению [13, с. 602–607] и профессиональной подготовке филёров [12, с. 364–372].

Служба филёров была трудна и требовала выдающихся волевых качеств и особой сообразительности от лиц, осуществлявших наружное наблюдение [14, с. 267]. Информация, собираемая филёрами, позволяла получать полное представление о повседневной жизни революционеров, что способствовало успешному предотвращению многих государственных преступлений и стабилизации общественных настроений в Российской империи [3, с. 307]. Столь значимые результаты достигались во многом благодаря тщательному отбору кандидатов на службу в филёры.

Кадровое обеспечение службы наружного наблюдения регламентировалось рядом нормативных актов. Первым нормативным документом, регламентировавшим подбор кадров для службы наружного наблюдения, стало Положение «О начальниках розыскных отделений» [1, ф. 102, ДП ОО 1902 г., оп. 230, д. 825(1), л. 27‑29], утвержденное министром внутренних дел В. К. Плеве в 1902 г. Согласно § 5 Положения «О начальниках розыскных отделений», выбор и обучение наблюдательных агентов входит в обязанности начальников розыскных отделений [1, ф. 102, ДП ОО 1902 г., оп. 230, д. 825(1), л. 27]. В то же время § 8 «Свода правил, выработанных в развитие Положения» [1, ф. 102, ДП ОО 1902 г., оп. 230, д. 825(2), л. 122–122 об.], гласил о том, что «на обязанности начальников розыскных отделений лежит, главным образом, приобретение внутренней агентуры» [1, ф. 102, ДП ОО 1902 г., оп. 230, д. 825(2), л. 122‑122 об.], а § 15 указывал на то, что «старший филёр и основной филёрский кадр организуются Департаментом полиции» [1, ф. 102, ДП ОО 1902 г., оп. 230, д. 825(2), л. 122–123]. Кроме того, Свод предусматривал определение способов внешнего наблюдения распоряжениями Департамента полиции, снимая ответственность по данному направлению с начальников розыскных отделений. В § 10 Свода было закреплено, что «начальники отделений указывают старшим филёрам лиц, подлежащих наблюдению, а выполнение технической стороны наблюдения ближайшим образом лежит на обязанности старшего филёра» [1, ф. 102, ДП ОО 1902 г., оп. 230, д. 825(2), л. 122]. Таким образом Департамент полиции взял на себя разрешение проблемы подбора и обучения филёров [5, с. 120].

Более подробно вопросы кадрового обеспечения службы наружного наблюдения регламентировались Инструкцией «По организации наружного (филёрского) наблюдения» [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1–9]. Для несения наружной наблюдательной (филерской) службы выбирались строевые запасные нижние чины, предпочтительно унтер-офицерского звания, не старше 30 лет. Преимущество отдавалось окончившим военную службу в год поступления на филерскую службу, а также кавалеристам, разведчикам, бывшим в охотничьей команде, имеющим награды за разведку, отличную стрельбу и знаки отличия военного ордена (§ 1) [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1]. Обязанность начальников губернских жандармских управлений по выбору лучших унтер-офицеров для подготовки к филёрской службе, которые ни в коем случае не должны были более надевать форму, была продиктована § 14 Положения «О районных охранных отделениях» [1, ф. 102, оп. 262, д. 16, л. 1–4 об.]. Таких унтер-офицеров-филёров должно было быть не менее двух человек при десяти унтер-офицерах штатного состава, а при большем составе, не менее половины всех остальных [1, ф. 102, оп. 262, д. 16, л. 1–4 об.].

Кандидат на службу в филёры должен был соответствовать следующим требованиям: «быть политически и нравственно благонадежен, твердый в своих убеждениях, честный, трезвый, смелый, ловкий, развитой, сообразительный, выносливый, терпеливый, настойчивый, осторожный, правдивый, откровенный, но не болтун, дисциплинированный, выдержанный, уживчивый, серьезно и сознательно относящийся к делу и принятым на себя обязанностям; крепкого здоровья, в особенности с крепкими ногами, с хорошим зрением, слухом и памятью, такою внешностью, которая давала бы ему возможность не выделяться из толпы и устраняла бы запоминание его наблюдаемыми» (§ 2) [1, ф. 102, оп. 262, д. 16, л. 1–4 об.]. Запрещено было принимать на службу в филёры лиц еврейской и польской национальности [1, ф. 102, оп. 262, д. 16, л. 1–4 об.]. Существовала необходимость в том, чтобы кандидаты на службу в филёры исповедовали какую-либо религию. Это было нужно для принятия присяги на верность службе [1, ф. 102, оп. 262, д. 16, л. 1–4 об.]. В случаях, если филёр, при всех своих достоинствах, обладал также чрезмерной нежностью к семье, или непростительной слабостью к женщинам, то он считался негодным для службы [1, ф. 102, оп. 262, д. 16, л. 1–4 об.]. Филёры ежедневно составляли письменные отчеты о наблюдении, в связи с этим, обязательным требованием для наблюдательных агентов являлась грамотность [1, ф. 102, оп. 262, д. 16, л. 1–4 об.].

При отборе кандидатов на службу в филёры запрещалось нанимать в качестве наблюдательных агентов секретных сотрудников. Данный запрет устанавливался Циркуляром Департамента полиции от 3 октября 1907 г. [1, ф. 102, оп. 316. 1908 г, д. 112, л. 15], который гласил: «случаи использования секретных сотрудников для наружного наблюдения … ведут к провалу ценного агентурного источника … приобретение которого всегда сопряжено с большими трудностями» [1, ф. 102, оп. 316. 1908 г., д. 112, л. 15].

В октябре 1907 г. Департамент полиции издал Циркуляр «О формировании филёрских отрядов из унтер-офицеров» [1, ф. 102, оп. 260, д. 19, л. 170–171], в котором Департамент полиции адресовал начальникам губернских жандармских управлений указания о том, что снявший форму унтер-офицер сразу не становится филёром. При формировании филёрских отрядов необходимо выбирать толковых, способных унтер-офицеров, удовлетворяющих требованиям Инструкции «По организации наружного (филёрского) наблюдения» [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1–9].

Тщательность отбора кандидатов на службу в филёры приобрела особую актуальность во время нарастания революционного движения в начале ХХ в., так как от эффективности наружного наблюдения напрямую зависел успех в обеспечении безопасности государства. В то же время, существенный ущерб розыскной работе наносили участившиеся случаи предательства филёров. В связи с этим Департамент полиции в 1913 г. издал Предписание, в котором в качестве причины предательств назвал недостаточно строгий и внимательный выбор людей при их приеме на службу [1, ф. 102, оп. 260, д. 404, л. 82–82 об.]. Учитывая вред, наносимый предательствами филёров делу розыска, Департамент полиции предписывал начальникам розыскных учреждений, принимающим филёров в свои части, не ограничиваться сбором самых подробных и тщательных справок об их нравственных качествах, трезвости, характере и политической благонадежности, но и вникать в частную жизнь уже принятого филёра, особенно в первые годы его службы, и находиться в постоянной осведомленности о его поведении, средствах к жизни, знакомствах и образе жизни филёра с целью получения возможности заблаговременного предотвращения предательств [1, ф. 102, оп. 260, д. 404, л. 82–82 об.].

На практике далеко не все требования нормативных актов, регулировавших кадровое обеспечение службы наружного наблюдения Российской империи, исполнялись должным образом. Например, известны случаи приема на службу лиц польской и еврейской национальности [1, ф. 504., оп. 1, д. 357, л. 23–27], а также многочисленные случаи пьянства среди филёров [1, ф. 111., оп. 2, д. 127, л. 23; д. 215, л. 13; д. 178, л. 10].

Успех в деле обеспечения безопасности Российской империи во многом зависел от состояния материального обеспечения службы наружного наблюдения [13, с. 602–607]. Несмотря на бесспорную значимость материального обеспечения для достижения успеха в деле филёров, данное направление было наименее регламентировано. Размер ассигнований, отпускаемых на содержание того или иного подразделения службы наружного наблюдения, определял Департамент полиции, из расчета, сколько денег нужно подразделению для функционирования в год. При этом в сумму, ассигнованную Департаментом полиции, входили расходы на проезд, командировочные, суточные, и иные траты, связанные со службой. Например, в 1984 г., на момент создания «Летучего филёрского отряда» при Московском охранном отделении (отряд насчитывал 30 человек), на его содержание ежегодно отпускалось 19 800 руб., а в 1901 г. на содержание отряда дополнительно выделялось 12 000 руб. (численность отряда увеличилась на 20 человек) [23, с. 187]. Таким образом, средняя сумма, получаемая филёром «Летучего отряда» в месяц, составляла около 55 руб.

Жалованье филёра зависело от его квалификации [13, с. 602–607]. Средний заработок филёра составлял около 50 руб. в месяц. Филёры невысокой квалификации или новички получали 25–30 руб. в месяц [13, с. 602–607]. Наиболее опытные агенты получали от 100 до 120 руб. [1, ф. 111, оп. 2, д. 277, л. 1–46] Жалованье старшего наблюдательного агента могло превышать и эти цифры. Например, старший наблюдательный агент Центрального филёрского отряда Петроградского охранного отделения Афанасий Семёнов в 1915 г. получал 175 руб. ежемесячно [1, ф. 111, оп. 2, д. 277, л. 1‑46].

За успешное выполнение служебных обязанностей выдавались награды в размере 100–120 руб., а иногда 500 руб. и более [13, с. 602–607]. Так, за сбор информации о преступниках, участвовавших в событиях 1 марта 1887 г., филёры получили 3 тыс. рублей. Кроме того, царь каждому выплатил по 1 тыс. руб. За недобросовестное выполнение работы широко практиковалась система штрафов (размер штрафа обычно составлял несколько рублей) [13, с. 604–605].

Таким образом, уровень материальной обеспеченности зависел не от места работы, а от профессиональных качеств филёра. Подтверждением может служить пример заведующего наружным наблюдением Департамента полиции Евстратия Павловича Медникова, который, благодаря своему филёрскому таланту, нажил на службе большое состояние. За свою деятельность он получил ряд ценных наград и солидных денежных премий. Кроме того, по высочайшему повелению, Е. П. Медников был удостоен личного дворянства. Его оклад достигал 6 тыс. руб. в год, что превышало размер жалованья многих чиновников гораздо более высокого уровня [13, с. 605].

Командировочные расходы во время междугородных поездок оплачивались филёрам из расчета 2–3 руб. в сутки [4, с. 367]. Согласно § 21 «Инструкции начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения» [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 70–72 об.], расходы по разъездам филёров по делам службы вне постоянного местопребывания их покрываются Департаментом полиции. На всех железнодорожных станциях хранилась некоторая сумма денег для агентов наружного наблюдения, которым нужно было совершить срочную поездку. Возникали ситуации, при которых наблюдаемое лицо неожиданно отправлялось на станцию и садилось в поезд. В таких случаях филёр получал деньги, лежавшие в конторе начальника станции, и покупал билет как любой пассажир, а затем продолжал свое наблюдение в поезде, оставаясь неузнанным [9, с. 83–84].

На случай отъезда наблюдаемых, у состоящих при вокзале филёров имелся аванс, из которого отъезжающие филёры брали средства себе на дорогу. Аванс мог храниться и в жандармской канцелярии на вокзале или же иметься у филёров (около 25 руб. на каждого), которые наблюдали за лицами, подлежащими сопровождению при выездах [13, с. 604]. Согласно § 6 «Инструкции начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения», начальники охранных отделений, кроме денег, назначаемых по их усмотрению и выдаваемых только за дни действительной службы, возмещают филёрам также и расходы, вызываемые осуществлением наблюдения (трактиры, извозчики, квартиры и т. п.) по представляемым ими счетам, по мере действительной надобности. Расходы эти покрываются из отпускаемых на каждого филёра 15 руб. суточных денег [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 70–72 об.]. В итоге, расходы оплачивались суммой в среднем около 40–50 руб. в месяц. Как показывают документальные источники, эта сумма складывалась из денег, предназначенных для возмещения оплаты извозчиков, которыми филёры пользовались редко, но на эту статью расходов деньги вносились регулярно, иначе филёрский заработок был бы нищенским [13, с. 604].

Отсутствие подробной регламентации материального обеспечения службы наружного наблюдения Российской империи сказывалось и на уровне социальной защищенности филёров. Руководство охранки не гарантировало своим отставным филёрам пенсию, и даже когда пенсионные пособия выплачивались, они часто не соответствовали необходимым требованиям. Пример – судьба Виктора Федоровича Борисова, чьи заслуги в качестве сыщика включали арест Александра Ульянова в марте 1887 г. и четыре года службы надзирателем. Борисов уволился из Охранного отделения в возрасте 57 лет в 1906 г. и получал очень маленькую пенсию (250 руб. в год). Борисов неоднократно обращался к своим бывшим руководителям за дополнительными выплатами, жалуясь на то, что он не может обеспечить себя и свою жену на это скудное жалование. Но результата эти обращения не имели [35, p. 37].

Специфика служебной деятельности филёров требовала развития особых навыков негласного наблюдения, освоение которых, достигалось путём специальной профессиональной подготовки сотрудников службы наружного наблюдения, имевшей собственные особенности [12, с. 364–372].

Изначально обязанность по профессиональной подготовке филёров целиком возлагалась на руководителей охранных и розыскных отделений, а также жандармских управлений [5, с. 119], которые самостоятельно избирали методы и способы обучения и подготовки сотрудников к несению службы. Например, заведующий наружным наблюдением Московского охранного отделения Евстратий Павлович Медников, будучи человеком простым и малограмотным, тренировал своих учеников по своему усмотрению, опираясь на свой богатый опыт и природный дар, воспитывал в своих сотрудниках профессионалов, «раздавая зуботычины» [30, с. 53] провинившимся филёрам [12, с. 364–372].

В 1902 г. согласно Положения «О начальниках розыскных отделений» [1, ф. 102, ДП ОО 1902 г., оп. 230, д. 825(1), л. 27–29] и «Своду правил, выработанных в развитие Положения» [1, ф. 102, ДП ОО 1902 г., оп. 230, д. 825(2), л. 122–122 об.], обязанности по профессиональной подготовке филёров были законодательно разделены: теоретическая подготовка ложилась на Департамент полиции, а практическая – вменялась старшим филёрам на местах [12, с. 364–372].

Следующим шагом на пути к созданию четких требований к профессиональной подготовке наблюдательных агентов стала Инструкция «По организации наружного (филёрского) наблюдения» [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1–9] от 20 февраля 1907 г. Вновь поступившему филёру предписывалось разъяснять: «что такое государственное преступление; что такое революционер; как и какими средствами революционные деятели достигают своих целей; несостоятельность учений революционных партий; задачи филёрского наблюдения и связь его с внутренней агентурой; серьезность принятых филёром на себя обязанностей и необходимость безусловно правдивого отношения к службе вообще, а к даваемым сведениям в особенности; вред от утайки и ложных показаний, недопустимость искажения истины» (§ 3) [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1‑9]. Филёру в первый же день службы должно быть внушено, что все, что он слышал в Отделении составляет служебную тайну и ни в коем случае не может быть известно кому бы то ни было (§ 5) [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1‑9]. Инструкция предписывала посылать новичка во время испытания для детального изучения города (частей города, улиц, площадей, полицейских участков, проходных дворов, трактиров, пивных, общественных садов, скверов), для ознакомления с тем, сколько дворы, трактиры, пивные, сады и скверы имеют входов и выходов; для изучения списка объектов, в которые входили: отход и приход поездов, пути трамвая, конки, места стоянки извозчиков, таксу последних, учебные заведения, государственные и частные учреждения, время занятий в таковых; фабрики, заводы, время начала и окончания в них работы; формы чиновников, служащих в различных учреждениях и заведениях, техников, учащихся [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1‑9]. Полученные знания вновь поступивший филёр должен был ежедневно демонстрировать в письменных докладах начальнику, заведующему наблюдением, который по этим письменным отчетам мог судить о пригодности филёра к службе [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1‑9].

Согласно § 6 Инструкции, при удостоверении в наличности требуемых от филёра качеств его можно было посылать в наблюдение за своими служащими, предварительно показав ему некоторые приемы наблюдения [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1‑9]. В дальнейшем для перехода к настоящему наблюдению новичок назначался в помощь к опытному филёру, который давал ему соответствующие практические указания и поправлял ошибки. До этого о служебных приемах, составлявших тайну, новичку не сообщалось [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 1‑9].

В § 11 Инструкции подробно описано, как филёр должен учиться приобретать навык запоминания наблюдаемого с первого взгляда. Для этого филёр практиковался на запоминании ненаблюдаемых лиц. Посмотрев на такое лицо, филёр, отвернувшись в другую сторону или закрыв глаза, должен был представить себе все приметы этого лица, а потом проверить, соответствуют ли его представления действительности [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 2].

В § 12 изложен четкий порядок описания примет наблюдаемого: возраст, рост, телосложение, лицо, растительность на голове, цвет и длина волос, особенности в одежде, походке или манерах. При описании цвета волос, филёров учили не употреблять малопонятных выражений. Для более точного определения цвета волос филёрам демонстрировали приметы на живых лицах [1, ф. 102, оп. 261, д. 68, л. 2].

На практике, в каждом розыскном учреждении складывались свои традиции и методы обучения наблюдательных агентов [12, с. 364–372]. Передовую модель обучения филёров в 1911 г. создал начальник Санкт-Петербургского охранного отделения полковник Фон Коттен для наблюдательных агентов Центрального филёрского отряда. В соответствии с программой занятий с филёрами Центрального филёрского отряда, было выделено два вида занятий: комнатные и практические [1, ф. 111, оп. 2, д. 156, л. 1–23]. В рамках комнатных занятий филёры изучали инструкции по ведению наружного наблюдения, знакомились с информацией о существующих общественных организациях и объединениях, тренировались в навыках составления словестного портрета и т. д. Во время практических занятий филёры направлялись для тренировочного наблюдения за своими более опытными коллегами, а затем совместно разбирали возникшие трудности и нестандартные ситуации [1, ф. 111, оп. 2, д. 156, л. 1–23].

Таким образом, Департамент полиции и Министерство внутренних дел, осознавая необходимость в четко отлаженном функционировании службы наружного наблюдения в целях эффективного противодействия государственным преступлениям, заботились о повышении уровня кадрового обеспечения, материального обеспечения и профессиональной подготовки филёров, нормативно регулируя данные сферы деятельности службы наружного наблюдения. Нормативной основой регламентации деятельности службы филёров выступили: Положение «О начальниках розыскных отделений», «Свод правил, утвержденный в развитие Положения "О начальниках розыскных отделений"», Инструкция «По организации наружного (филёрского) наблюдения», циркуляры Департамента полиции. Несмотря на наличие нормативной базы, руководство деятельностью филёров происходило по личному усмотрению начальников розыскных учреждений и не носило унифицированного характера. В 1916 г. Департаментом полиции была предпринята очередная попытка к усовершенствованию нормативной базы осуществления политического сыска, в частности наружного наблюдения, в связи с чем был разработан проект фундаментального нормативного акта – «Наказа по ведению политического розыска» [6, с. 62–247], которому так и не суждено было вступить в силу в связи со скорым крахом Российской империи как государства.

1. Gosudarstvennyy arhiv Rossiyskoy Federacii.

2. Arakelyan M. A. Politicheskaya policiya Rossiyskoy imperii v bor'be s revolyucionnym podpol'em v 1881-1905 gg.: Avtoref. dis…. kand. ist. nauk. Saratov, 2008. 22 s.

3. Belokonskiy I. P. «Gorohovoe pal'to» («Pamyatnaya knizhka» professional'nogo shpiona) // Filers'ka sluzhba v Rosiys'kiy imperiï: Dokumenti ta materiali: (druga polovina XIX st. - 1917 r.) / Vidp. red. O. N. Yarmish, V. M. Chisnikov. Kiïv: «MP Lesya», 2010. S. 307-325.

4. Zhandarmy Rossii / Avt.-sost. V. S. Izmozik. SPb.: Neva; M.: OLMA-PRESS, 2002. 639 s.

5. Zharov S. N. Normativnoe regulirovanie deyatel'nosti politicheskoy policii Rossiyskoy imperii: Dis. … kand. yurid. nauk. Ekaterinburg, 2000. 265 s.

6. Zharov S. N. Poslednyaya popytka reformy politicheskogo rozyska v Rossiyskoy imperii: Monografiya. Chelyabinsk: Izd-vo YuUrGU, 2007. 264 s.

7. Keklis A. Yu. Organizacionno-pravovye osnovy deyatel'nosti Sankt-Peterburgskogo ohrannogo otdeleniya po bor'be s terrorizmom (istoriko-pravovoy aspekt): Dis…. kand. yurid. nauk. SPb., 2012. 230 s.

8. Koshel' P. A. Istoriya rossiyskogo syska. M.: Tip. AO Mol. gvardiya, 2005. 394 s.

9. Lavrik T. M. Gubernskie zhandarmskie upravleniya Rossiyskoy imperii: organizacionno-pravovoy i regional'nyy aspekty deyatel'nosti: Dis…. kand. yurid. nauk. Tambov, 2008. 233 s.

10. Lur'e F. M. Policeyskie i provokatory: politicheskiy sysk v Rossii, 1649-1917. SPb.: «InKA», 1992. 413 s.

11. Matveev A. V. O kadrovom obespechenii sluzhby naruzhnogo nablyudeniya v Rossiyskoy imperii v nachale XX veka // Aktual'nye problemy prava i pravoprimenitel'noy deyatel'nosti: Materialy Vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferencii (18 maya 2018 g.) / Redkol.: Yu. V. Sapronov, T. Yu. Panteleeva, N. V. Vinnikova, A. S. Pestruilov, K. S. Smirnova, L. G. Litvyak, V. M. Paliy, M. R. Kangezov. Krasnodar: Krasnodarskiy universitet MVD Rossii, 2018. S. 128-134.

12. Matveev A. V. Ob osobennostyah professional'noy podgotovki sotrudnikov sluzhby naruzhnogo nablyudeniya rossiyskoy imperii v konce HIH - nachale XX veka // Pravo i gosudarstvo: problemy metodologii, teorii i istorii: Materialy Mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferencii (10 maya 2018 g.) / Redkol.: L. V. Karnaushenko, I. V. Yablonskiy, G. P. Kurdyuk. Krasnodar: Krasnodarskiy universitet MVD Rossii, 2018. S. 364-372.

13. Matveev A. V. Osobennosti material'nogo obespecheniya sotrudnikov sluzhby naruzhnogo nablyudeniya Rossiyskoy imperii // Rossiyskaya policiya: tri veka sluzheniya Otechestvu [Elektronnyy resurs]: Materialy yubileynoy mezhdunarodnoy nauchnoy konferencii, posvyaschennoy 300-letiyu rossiyskoy policii. Sankt-Peterburg, 23-25 aprelya 2018 g. / Pod red. N. S. Nizhnik. - Elektronnye dan. (19,6 Mb). SPb.: Sankt-Peterburgskiy universitet MVD Rossii, 2018. S. 602-607.

14. Matveev A. V. Sluzhba naruzhnogo nablyudeniya v Rossiyskoy imperii konca HIH - nachala HH veka: lyudi i sud'by // Organy gosudarstvennoy bezopasnosti na zaschite Otechestva: Odinnadcatye ural'skie voenno-istoricheskie chteniya, posvyaschennye 100-letiyu Upravleniya FSB Rossii po Sverdlovskoy oblasti: Sbornik nauchnyh statey. Ekaterinburg: Izd-vo «Sokrat», 2018. S. 267-271.

15. Matienko T. L. Organizaciya syska v Rossii v IX - nachale XX vv.: genezis, zakonomernosti, istoricheskiy opyt: Dis. … dokt. yurid. nauk. M., 2010. 455 s.

16. Mirolyubov A. A. Politicheskiy sysk Rossii v 1914-1917 gg.: Avtoref. dis. … kand. ist. nauk. M., 1988. 23 s.

17. Nizhnik N. S. Gorodovoy: sluzhenie Otechestvu v ekstremal'nyh usloviyah // Ekstremal'noe v povsednevnoy zhizni naseleniya Rossii: istoriya i sovremennost' (k 100-letiyu russkoy revolyucii 1917 g.): Materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferencii / Otv. red. V. A. Veremenko. SPb.: Leningradskiy gosudarstvennyy universitet im. A. S.Pushkina, 2017. S. 255-262.

18. Nizhnik N. S. O neizbezhnosti kraha policeyskogo gosudarstva v 1917 godu // Velikaya Rossiyskaya revolyuciya 1917 goda v istorii i sud'bah narodov i regionov Rossii, Belarusi, Evropy i mira v kontekste istoricheskih realiy XX - nachala XXI vv.: Materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferencii, Vitebsk-Pskov, 27 fevralya - 3 marta 2017 g. Vitebsk, 2017. S. 302-306.

19. Nizhnik N. S. Pravoohranitel'naya sistema Rossiyskoy imperii: genezis i osnovnye etapy evolyucii // Yuridicheskaya nauka: tradicii i innovacii: Sbornik materialov mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferencii studentov, magistrantov, aspirantov i prepodavateley / Sost.: V. A. Orlov, O. E. Kalpinskaya. Novgorod: Novgorodskiy gosudarstvennyy universitet imeni Yaroslava Mudrogo, 2018. S. 213-218.

20. Nizhnik N. S. Total'nyy policeyskiy rezhim kak determinanta rossiyskoy revolyucii // Gosudarstvo i pravo v epohu revolyucionnyh preobrazovaniy (k 100-letiyu revolyucii v Rossii): Materialy mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferencii, SPb., 25-26 maya 2017 g. M.: RGUP, 2017. S. 347-355.

21. Ovchenko Yu. F. Moskovskoe ohrannoe otdelenie v bor'be s revolyucionnym dvizheniem v 1880-1904 gg.: Avtoref. dis. … kand. ist. nauk. M., 1990. 28 s.

22. Peregudova Z. I. Politicheskiy sysk Rossii, 1880-1917. M.: ROSSPEN, 2000. 432 s.

23. Peregudova Z. I. Politicheskiy sysk Rossii (1880-1917). M.: ROSSPEN, 2013. 518 s.

24. Peregudova Z. I. Departament policii v bor'be s revolyucionnym dvizheniem (gody reakcii i novogo revolyucionnogo pod'ema): Avtoref. dis. … kand. ist. nauk. M., 1988. 26 s.

25. Piotrovskiy V. Yu., Kudryavcev D. V., Ochkur R. V. Policiya Rossiyskoy imperii. M.: AST; SPb.: Astrel'-SPb, 2005. 272 s.

26. Pluzhnikov S. Yu. Mestnye organy politicheskogo syska Rossiyskoy imperii v konce XIX - nachale XX vekov: istoriko-pravovoe issledovanie: Dis. … kand. yurid. nauk. Tambov, 2009. 218 s.

27. Reent Yu. A. Obschaya i politicheskaya policiya Rossii (1900-1917 gg.). Ryazan': Uzoroch'e, 2001. 284 s.

28. Ruud Ch. A., Stepanov S. A. Fontanka, 16: Politicheskiy sysk pri caryah. M.: Mysl', 1993. 432 s.

29. Sizikov M. I., Borisov A. V., Skripilev A. E. Istoriya policii Rossii (1718-1917 gg.). Vyp. 2. M.: A.P.O., 1992. 56 s.

30. Spiridovich A. Zapiski zhandarma. M.: Hudozh. lit., 1991. 263 s.

31. Suvorov A. I. Bor'ba s terrorizmom v Rossii v XIX - nachale HH veka. M.: YuNITI-DANA, 2002. 312 s.

32. Tyutyunnik L. I. Departament policii v bor'be s revolyucionnym dvizheniem v Rossii na rubezhe XIX-XX vekov, 1880-1904 gg.: Avtoref. dis. … kand. ist. nauk. M., 1986. 24 s.

33. Chisnikov V. N. Genezis sluzhby naruzhnogo nablyudeniya: ot soglyadataev do razvedchikov (HVІІІ - nachalo HH vv.) // Operativnik (syschik). 2017. № 4(53). S. 3-9.

34. Schegolev P. E. Ohranniki, agenty, palachi. M.: Prosvet, 1992. 332 s.

35. Zuckerman F. S. The Tsarist secret police in Russian society, 1880-1917. London: Macmillan press LTD, 1996. 346 p.