Vladivostok, Vladivostok, Russian Federation
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
UDK 34 Право. Юридические науки
GRNTI 10.07 Теория государства и права
BBK 60 Общественные науки в целом
TBK 70 Общественные науки в целом
the article is devoted to the role of legislation as a means of securing the state will and an instrument of customs policy. This problem is studied on the example of the Moscow centralized state and the period of formation of the Russian Empire. Special attention is paid to the problem of the origin of domestic protectionism.
customs law, customs legislation, customs regulation, customs policy, customs tariff, protectionism
Норма, закрепленная в акте законодательства, традиционно является отправной точкой в процессе правового регулирования в любой сфере. Под правовым регулированием нами понимается комплекс государственных мероприятий, направленных на достижение поставленных политических целей и решение сопутствующих им задач, стоящих перед государством и обществом. Правовое регулирование в полном смысле оформилось именно после появления законодательства, которое впервые позволило четко закрепить цели и приоритеты государства в определенной сфере управления. В истории России это произошло на стадии утверждения Московского централизованного государства.
Понятие правового регулирования тесно связано с понятием политики государства, так как цели данного вида регулирования реализуются во внутренней и внешней политике. Под внутренней политикой нами понимается определенный тип взаимодействия государства и населения, под внешней – взаимодействие государства с другими государствами.
Все вышеизложенное справедливо для всех направлений государственной политики, в том числе – для таможенной политики, которая исторически явилась результатом правового регулирования торговли. Говоря о характере таможенной политики России на различных исторических этапах, мы должны учитывать, что он изменялся под влиянием многих конкретно-исторических обстоятельств, как объективного, так и субъективного свойства. В современных условиях таможенная политика государства направлена на регулирование внешнеэкономической деятельности, то есть является составляющей внешней политики государства. Однако так было не всегда – изначально таможенная политика выражалась в комплексе мероприятий по организации пошлинного обложения внутреннего рынка. Наиболее ранняя форма таможенной политики – фискализм – имела первоочередной целью наполнение государственной казны за счет пошлинного обложения внутренних торговых операций [1]. В дальнейшем цели и методы проведения таможенной политики изменялись и усложнялись, но фискальная составляющая по-прежнему традиционно присутствует в таможенной политике любого государства.
Настоящая публикация имела целью изучить роль законодательства в процессе утверждения протекционистской таможенной политики российского государства. Это было обусловлено общей эволюцией нормативной базы таможенного дела, произошедшей вследствие централизации, и выразилось в становлении отечественной юридической техники.
Возникновение и развитие любой национальной юридической техники происходит под влиянием целого ряда факторов. К ним следует отнести стадию социально-экономического развития общества, исторический тип государства, особенности организации государственной власти, внешние культурные влияния и заимствования [2]. Под воздействием совокупности этих факторов формируется национальная юридическая терминология, создаются юридические конструкции, апробируются различные способы формулирования правовых предписаний и их формального закрепления, вырабатываются процедуры, связанные с разработкой и принятием юридически значимых документов.
Особое значение имеет юридическая техника для публичных отраслей права, нормативная база которых не имела такого количества правовых обычаев, как отрасли частного права, поэтому изначально формировалась как система прямых волеизъявлений государства.
Процесс становления отраслей публичного права в России начинается с конца XV века, с момента утверждения Московского централизованного государства. Процесс оформления его механизма выразился в появлении различных направлений государственного управления – территориального, финансового, налогового. Средством закрепления государственной воли в этих отраслях явилось право, что выразилось в принятии многочисленных грамот и указов.
Уникальность таможенного законодательства состоит в том в том, что в то время, когда в средневековом российском праве в подавляющем большинстве преобладали многоотраслевые источники права, таможенное право быстро приобрело свою собственную нормативную базу – с конца XV в. сформировалась практика принятия уставных таможенных грамот [3]. Наиболее ранняя из сохранившихся датируется 1497 г [4].
Длительное время эти грамоты носили предметно и территориально ориентированный характер – касались сбора различных пошлин и издавались для каждого крупного торга отдельно. Средством обеспечения компромисса центральной власти с местным населением являлось включение в тексты грамот многих норм обычного права, что выражалось в обещании «пошлины сбирати по старине». Поэтому таможенное регулирование в Московском государстве в течение всего XVI в. сохраняло значительное своеобразие – в различных его частях существовал свой перечень взыскиваемых внутренних торговых пошлин, свои правила для их исчисления, свои особенности укомплектования таможен. Таким образом, уставные таможенные грамоты успешно для своего времени позволяли осуществлять таможенную политику фискализма – наполнения государственной казны, однако при этом юридически закрепляли таможенное своеобразие отдельных областей [5].
В централизованном государстве так долго продолжаться не могло, поэтому в процессе замены уставных таможенных грамот центральная власть начала проводить постепенную унификацию их содержания. Ярче всего это выразилось во включении в тексты вновь выдаваемых уставных таможенных грамот, предназначенных для различных торгов, охранительных норм, близких не только по содержанию, но и по форме. В частности, это видно на примере появления устойчивой юридической конструкции, обозначающей конфискацию имущества нарушителей таможенных процедур – «имати на государя бесповоротно»[6]. Тексты грамот первой половины XVII в. писались все более грамотным языком, имели все более четкую структуру и логическую проработку содержания. Все это свидетельствовало о постепенном становлении национальной юридической техники, способной обеспечивать эффективное для того времени регулирование общественных отношений в различных сферах государственного управления.
Таможенная реформа царя Алексея Михайловича, проходившая в 1653-1667 гг., завершила процесс внутренней унификации таможенного регулирования в пределах всего Московского государства. Это выразилось в принятии общероссийских таможенных грамот. Важнейшим мероприятием реформы стало уничтожение местных таможенных пошлин, которые были заменены единой рублевой пошлиной, взыскиваемой в едином порядке в пределах всего государства [7]. Кроме того, в рамках реформы произошла ликвидация проезжих пошлин, ранее уплачиваемых при проезде и провозе товаров, а также впервые были нормативно закреплены правила организации внешней торговли. Все это юридически завершило превращение территории российского государства из конгломерата обособленных земель в единое экономическое пространство, а важнейшим средством реализации этой сложной задачи явилось таможенное законодательство. Результатом проведения таможенной реформы середины XVII в. стало юридическое закрепление элементов политики раннего меркантилизма – монетаризма, имевшей целью увеличить в результате развития торговли накопление в казне серебряной и золотой монеты.
Юридическая техника пореформенного периода поднялась на качественно более высокий уровень. Однако политическая изоляция России и нежелание изучать иностранный опыт делало эту технику недостаточной эффективной для решения задач индустриализации, поставленных в новое правление царем Петром I.
Архаизм отечественной юридической техники проявлялся, в частности, во включении в единые законодательные акты норм регулятивного, охранительного, дисциплинарного характера; недостаточной проработанности таможенных процедур; сложности системы действующих источников права, отсутствии кодифицированных актов учредительного и регламентирующего характера; рассредоточении охранительных норм по широкому перечню актов законодательства. Все это затрудняло регулирование таможенного дела.
Политика Петра I имела целью качественный подъем экономики России, ее достижение велось по двум направлениям. С одной стороны в его правление была осуществлена первая попытка индустриализации России, что выразилось в активном внедрении промышленного производства, создании государственных и частных мануфактур. С другой стороны Петр I стремился к преодолению многовековой политической и экономической изоляции России, для достижения чего вел длительную войну за завоевание выходов к Балтийскому морю, налаживал внешнеэкономические связи, покровительствовал развитию морской внешней торговли. Одновременное проведение этих двух направлений экономической политики привело к столкновению национальных интересов с интересами иностранных купцов: продукция молодых российских мануфактур имела низкое качество и не могла конкурировать с высококачественными иностранными товарами. Свободное развитие внешней торговли могло задушить в зародыше национальное промышленное производство. Эта новая для России проблема была разрешена законодательным путем, используя опыт регулирования внешней торговли, накопленный к тому времени другими странами.
В XVII веке в странах Западной Европы возник новый вид таможенной политики, создававший условия для утверждения прогрессивного для того времени капиталистического способа производства – протекционизм. Под ним понимался комплекс государственных мероприятий, направленных на временное ограничение ввоза импортных и поддержку производства однородных внутренних товаров и услуг с целью роста валового национального дохода, увеличения занятости населения и улучшения социальных показателей. Таким образом, главная цель промышленного протекционизма – защитить от конкуренции импортных товаров национального производителя.
Государственный протекционизм в Западной Европе возник не на пустом месте, а вырос из средневекового городского протекционизма. Уже в XII-XIII веках в городах Германии и Франции существовал запрет на ввоз товаров иногородних производителей, если подобные изделия производились местными ремесленниками. Действенность этой нормы определялась тем, что если запрет нарушался, местные мастера имели право испортить или уничтожить товар иногородних купцов.
В более позднем варианте этот полный запрет был заменен особым режимом ввоза. По новым правилам иногородние (а особенно иноземные) товары должны были облагаться уплатой ввозных пошлин, реализовываться же могли лишь в ярмарочные дни и только оптом. В более терпимом варианте городской протекционизм выглядел как особая система таможенного обложения: товары городских и пригородных производителей вообще не облагались пошлинами или облагались минимальными, товары иногородцев оплачивались по средним ставкам, а товары иностранцев облагались по максимуму. К XVII в. в Западной Европе тенденция к перерастанию политики городского и территориального протекционизма в государственную проявилась со всей очевидностью, и важнейшая роль в этом отводилась таможенному тарифу. В 1660 г. был разработан и принят таможенный тариф Англии, в 1664 г. – таможенный тариф Франции [8]. Таким образом, в Западной Европе уже сформировались механизмы защиты национального производителя законодательными средствами.
Правление Петра I было отмечено значительным обогащением отечественной юридической техники достижениями западноевропейского права, которое происходило по многим направлениям. Были заимствованы новые законодательные формы (артикул, регламент, инструкция), обогащена юридическая терминология, утверждалось понятие юридической силы нормативного правового акта. Отдельные законодательные акты практически полностью были заимствованы из Швеции и вступили в юридическую силу после перевода на русский язык, как произошло с военным законодательством, подвергшемся минимальной переработке [9]. Другие акты послужили отправной точкой для формирования подлинно национального законодательства.
Таможенное дело являлось одной из отраслей государственного управления, где внешние заимствования в сфере законодательства происходили наиболее активно. Это было оправданным в силу того, что предметом его регулирования являлась внешняя торговля, и, прежде всего европейская. Внедрение новых подходов к составлению актов таможенного законодательства делало его более понятными для иностранцев. Например, в сфере юридической терминологии вместо традиционной «росписи товаров» впервые внедрялся коносамент, вместо обещания «имать на Великого государя» вводился термин «конфискация», таможенные склады были переименованы в пакгаузы и т.п.
Так как в указанный период сухопутная внешняя торговля была развита слабо, первоочередное внимание было уделено регламентации процедур морского оформления. Это стало возможным в результате принятия Морского регламента 1724 [10], и по форме, и по содержанию испытавшем значительное влияние европейской юридической техники.
Однако наибольшее значение для таможенного дела России имело заимствование такой законодательной формы как таможенный тариф, первый из которых был принят в правление Петра I в 1724 г[1]. Это заимствование было произведено не механически – на основе новой законодательной формы был подготовлен исключительно российский по содержанию нормативный правовой акт. Это выразилось как в списке перемещаемых товаров, так и в ставках таможенного обложения ввозных и вывозных товаров.
Петром I были оценены все преимущества, которые предоставлял тариф для закрепления в законодательной форме политических приоритетов государства. С учетом того, что разрабатывался и принимался этот тариф в условиях зарождения капитализма, он был выдержан в духе государственного протекционизма. Это был качественный скачок в таможенном обложении. Если в предшествовавший период главной задачей таможенного дела считалась реализация фискальной функции, направленной на наполнение казны, то с этого периода можно говорить о зарождении таможенного регулирования.
Петр I очень творчески подошел к определению размеров ставок пошлинного обложения с учетом того, производился ли аналоговый товар на российских предприятиях. В частности, чтобы защитить отечественных производителей железа, на все ввозные изделия из этого металла (прутья, куски, листы, якори, гвозди, иглы) была установлена самая высокая ставка 37,5%. Такая же ставка была установлена на ткани, которые могли конкурировать с продукцией отечественных полотняных мануфактур – парусину, льняные ткани, пеньку. Напротив, если товар в России не производился, а спрос был высокий, то ставки обложения были значительно ниже (например на медь и олово и изделия из них от 5 до 15 %, мыло 5 %, кареты 10 %, шерстяные ткани 12 %). В Тарифе присутствовал так называемый «налог на роскошь» – на шелковые шляпы, парчу, бархат, золотые позументы, кружева был также установлена максимальная ставка обложения 37,5 % от объявленной таможенной стоимости. При определении ставок обложения также учитывалось, какова была потребность в импортируемых товарах. С учетом продолжавшегося строительства и благоустройства Санкт-Петербурга, на ввоз мраморных плит ставка обложения составляла всего 3 %, а кирпич и «книги печатные» ввозились вообще беспошлинно.
Из этого видно, что протекционистская таможенная политика превращалась в мощный фактор экономической модернизации, проводившейся в России в правление Петра I [11]. Все централизованные государства по мере утверждения капитализма в сфере внешнеэкономической деятельности традиционно расширяли функциональные задачи, решение которых возлагалось на таможенные органы: фискальная функция в новых условиях дополнилась функцией таможенного контроля, таможенное дело теперь не только способствовало наполнению казны, но и защищало национального производителя. Важнейшим средством достижения этой цели явилось таможенное законодательство, впервые формально закрепившее основы таможенно-тарифного регулирования внешней торговли.
[1] Тариф привозным и отвозным товарам для Санкт-Петербургского, Выборгского, Нарвского, Архангельского и Кольского портов, принят 31 января 1724 г. // ПСЗ. Собр 1. Т. VII. № 4452. С. 241. ТЕКСТ: Т. XLV. Книга тарифов. Отделение 1. С. 2-98.
1. Ershov, A.D. Teoretiko-metodologiyaeskie voprosy tamozhennoy politiki / A.D. Ershov // Uchenye zapiski Sankt-Peterburgskogo im. V.B. Bobkova filiala Rossiyskoy tamozhennoy akademii. 1999. № 1 (8). S. 32.
2. Malinovskaya, V.M. Istoriya rossiyskogo zakonodatel'stva o tamozhennom dele / V.M. Malinovskaya // Tamozhennoe delo. 2006. № 2. S. 38.
3. Savosina, N.G. K voprosu o formirovanii sistemy tamozhennogo zakonodatel'stva v istorii Rossii / N.G. Savosina // Gosudarstvennaya vlast' i mestnoe samoupravlenie. 2011. № 8. S. 46-48.
4. Belozerskaya tamozhennaya gramota ot 21 maya 1497 g. // AAE. T. 1. № 134. S. 99-100.
5. Tihonov, Yu.A. Tamozhennaya politika Rossiyskogo gosudarstva s serediny XVI do 60-h gg. XVII v / Yu.A. Tihonov // Istoricheskie zapiski. - Kn. 33. - Moskva: Nauka,1955. - S. 275-276.
6. O sbore poshlin na Torgovoy storone v gosudarevoy oprichnine: tamozhennaya novgorodskaya gramota ot 17 marta 1571 g. // AAE. T. 1. № 282. S. 324.
7. O vzimanii tamozhennoy poshliny s tovarov v Moskve i gorodah, s pokazaniem po skol'ku vzyato i s kakih tovarov: Imennoy ukaz s boyarskim prigovorom ot 25 oktyabrya 1653 g. [Torgovyy ustav] // PSZ. Sobr. 1. T. I. № 107. S. 302-305.
8. Kulisher, I.M. Ocherki po istorii tamozhennoy politiki / I.M. Kulisher. Sankt-Peterburg: Tip. V. Kirshbauma, 1903. S. 3.
9. Minaeva, T.S. Rossiya i Shveciya v XVIII v.: istoriya tamozhennoy politiki i tamozhennoy sistemy / T.S. Minaeva. Arhangel'sk: Izd-vo Pomorskogo gosudarstvennogo universiteta, 2009. S. 132.
10. Morskoy torgovyy reglament i ustav, prinyat 31 yanvarya 1724 g. // PSZ. Sobr. 1. T. VII. № 4451. S. 233-241.
11. Vitchevskiy, V. Torgovlya, tamozhennaya i promyshlennaya politika Rossii v XVIII v. / V. Vitchevskiy. Istoriya tamozhennogo dela i tamozhennoy politiki Rossii: hrestomatiya. Ch. 1. - Moskva: RIO RTA, 1995. - S. 196.
