from 01.01.2014 until now
Russian Federation
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
UDK 34 Право. Юридические науки
GRNTI 10.07 Теория государства и права
OKSO 40.05.01 Правовое обеспечение национальной безопасности
BBK 67 Право. Юридические науки
BBK 670 Общая теория права
BBK 60 Общественные науки в целом
BISAC LAW063000 Legal Writing
In the context of the problem of increasing formalism of modern law, the article analyzes the conditions by which a formally defined by its nature law acquires a conceptual nature, that is, a certain set of content characteristics that give legal regulation meaning and set it a certain logic. The author substantiates the relationship between the conceptual and value system of legal consciousness, which allows us to identify as determinants of the conceptuality of law and other elements of the legal system of society semantic legal values.
conceptuality, legal awareness, concepts of law, value system, conceptual system, determinants of conceptuality
Правовое регулирование в современных условиях все более напоминает отлаженную механистичную систему, которая при всей своей сложности, многоуровневости и разветвленности, подчиняется достаточно простому принципу действия, в котором главным средством регулирующего воздействия права на общественные отношения признается правотворческий процесс. Вследствие этого решение самых разных проблем в регулировании общественных отношений сегодня нередко сводится к необходимости принятия, изменения либо отмены правовых предписаний и как следствие весьма часто переходит в политическую плоскость, связанную с обсуждением действий представителей власти, наделенных правотворческой компетенцией.
Однако даже самая совершенная правотворческая процедура и самый совершенный в юридико-техническом отношении закон не могут гарантировать исчерпывающего решения той проблемы и достижения той цели, ради которой они создавались, поскольку само нормативно-регулятивное видение права, по справедливому замечанию профессора С.С. Алексеева, объясняет далеко не всë в функционировании, строении, месте и назначении права в жизни общества [1, с. 3].
Между тем, стоит признать, что в современной юридической науке наиболее изученной является лишь эта механистичная сторона правового регулирования, связанная преимущественно с внешними проявлениями формальной и нормативной природы права, в то время, как содержательная сторона правового регулирования, связанная с проявлениями ценностной и волевой природы права остается мало исследованной.
Одновременно с этим современная юридическая теория признает, что право функционирует не изолировано, а как элемент более сложно организованной правовой системы, в которой оно тесно связано с правосознанием и целым комплексом других правовых явлений, взаимодействие с которыми придает праву содержательные характеристики в конкретно-историческом и культурном контексте. Но как выразить и объяснить те закономерности, которым подчиняется это взаимодействие, придающее праву содержательность или, другими словами, концептуальность? Что обуславливает концептуальность права, правовых решений, принимаемых в правотворческой, правоприменительной и других видах правореализационной практики и, наконец, концептуальность теории права?
Поставленные вопросы требуют исследования детерминант концептуальности в праве, установление которых предполагает изучение наиболее сложных для анализа и понимания закономерностей связи права с правовым сознанием. Это объясняется тем, что именно в области правового сознания сосредотачиваются актуальные смыслы (концепты) права, выражение которых в действующем праве и других элементах правовой системы общества придает последним концептуальность. В силу этого, детерминанты концептуальности права следует искать именно в области правосознания, а точнее – в закономерностях его внутренней организации, его структуре.
С точки зрения причинно-следственных связей между отдельными элементами правосознания, позволяющих усмотреть в структуре правосознания детерминанты формирования составляющих его содержание смысловых единиц – концептов, следует обратить внимание на культурную обусловленность последних, объясняющуюся тем, что право – это явление цивилизационного порядка [2, с. 211 – 217], а концептуальность права – это приобретаемое в процессе культурно-исторического развития качество права. Признание этого факта позволяет выделить в структуре правосознания помимо концептуального (смыслового) уровня – ценностный (смыслообразующий) уровень. При этом необходимо также признать, что именно ценностный строй правосознания выполняет по отношению к концептуальному строю роль детерминанты. Вследствие этого правовые ценности оказывают самое непосредственное влияние на формирование тех или иных смысловых единиц правосознания – концептов [3, с. 151 – 155], то есть базовых понятий концептуального строя правосознания, а поэтому именно правовые ценности следует рассматривать в качестве ведущих детерминант концептуальности права.
Фактически доминирующие в правосознании ценности образуют тот смыслообразующий контекст, который и придает базовым концептам правосознания конкретное содержание. Однако с силу неоднородности самого права, выраженной в его разделении на две качественно разные сферы – публичное и частное право, а также в его отраслевой дифференциации, следует предположить, что для каждой области (сферы, отрасли и т.п.) права существуют свои смыслообразующие правовые ценности или, другими словами, разные детерминанты концептуальности.
Так, если говорить о сфере публичного права, то в целом, по отношению к ней смыслообразующей правовой ценностью выступает «порядок»: в уголовном праве делается акцент на аспект «ответственности» как средства обеспечения порядка, в административном праве – акцент на аспект «дисциплины» как средства поддержания порядка (например, дисциплины как культуры поведения в общественных местах, исполнительской дисциплины в системе государственного управления и проч.), в конституционном праве – акцент на аспект «власти» как ресурса, источника установления порядка, в процессуальном праве – акцент на аспект «формы» как способа внешнего выражения (и одновременно гарантии соблюдения) порядка.
При этом имеющая разные аспекты в конкретных отраслях публичного права, но прослеживающаяся в каждой из них ценность порядка приводит концептуальный строй публичного права к относительно единой системе базовых правовых понятий, содержание которых определяется тем, что в ценностном отношении для публичного права приоритетными являются общие интересы, как было замечено ещë римским юристом Ульпианом. При этом, с точки зрения смыслообразующей ценности порядка, для области публичного права интересным может быть вывод о том, что власть в публичном праве является не самоцелью, а всего лишь средством достижения порядка. В случае если в действующем праве наблюдается смещение этих концептуальных аспектов в сторону власти как «цели», а не как «средства», можно говорить о политизированности права, которая должна рассматриваться как существенный недостаток последнего, поскольку пренебрежение ценностью порядка, в конечном счете, может превратить публичное право в источник беспорядка. Сказанное не означает, однако, отрицания объективно существующей тесной связи публичного права с политикой и объективно важной роли политического фактора в процессе правообразования в публичном праве [5, с. 166 – 167], однако, политизированность публичного права не является простым выражением связи права и политики, а как существенный недостаток содержания публичного права свидетельствует об искажении указанной связи.
В свою очередь, для всей сферы частного права смыслообразующей необходимо признать ценность «свободы»: в гражданском праве делается акцент на аспект «собственности» как проявления свободы в обладании вещью (или иным благом), ее использовании и распоряжении ее судьбой (в наибольшей мере этот аспект характерен для вещного, авторского и наследственного права), а также аспект «равенства» как следствия признания свободы за каждым по отношению к каждому в рамках частных правоотношений, что характерно для области обязательственного права. При этом для других отраслей частного права (семейного, трудового права), на наш взгляд, эти аспекты смыслобразующей ценности свободы сохраняют своë значение: в регулировании абсолютных отношений доминирует аспект собственности, а в регулировании относительных отношений – аспект равенства.
Кроме того, когда речь заходит о различных проявлениях права в реальной жизни (правоотношениях, правовой практике) и на уровне теоретических форм мышления о праве, в которых соответственно находят свое отражение особенности профессионального и доктринального уровней правосознания, следует также говорить о разных смыслообразующих контекстах формирования профессиональных и научных концептов [4, с. 4 – 11] правосознания.
Говоря о детерминантах концептуальности правовой практики так же, как и говоря о детерминантах концептуальности права, следует обратить внимание на их неоднородность, вытекающую из неоднородности самой правовой практики, которую образуют разные по своему характеру и направленности виды юридической деятельности. Так, для судебной практики детерминантой концептуальности выступает правовая ценность справедливости, которая требует беспристрастного, незаинтересованного и независимого участника правового спора, своеобразного «арбитра» – судьи. Если же говорить о детерминантах следственной практики, то к таковым следует отнести ценность истины, обеспечение которой, с одной стороны, зависит от соблюдения процессуальной формы как выражения одного из аспектов ценности порядка в процессуальном праве, а, с другой стороны, от адекватности самой процессуальной формы, еë объективной способности обнаруживать в вопросах права истину. В свою очередь, для адвокатской практики детерминантой концептуальности выступает ценность интереса, защита которого является своеобразным «центростремительным направлением» данного вида юридической деятельности.
Вместе с тем, ни «справедливость», ни «истина», ни «интерес» как детерминанты концептуальности разных видов правовой практики, не могут быть надлежащим образом обеспечены вне сформированного правового опыта, который некоторыми юристами (В.К. Бабаевым, В.И. Леушиным, В.П. Реутовым и др.) предлагается непременно включать в само содержание понятия правовой практики и который, таким образом, может считаться наиболее общей и системообразующей детерминантой концептуальности всех видов правовой практики.
Обращаясь к вопросу о детерминантах концептуальности теории права, в качестве смыслообразующего контекста, формирующего концептуальный строй юридической теории, следует признать проблему правопонимания, от решения которой зависит та система научных концептов права, через которые будут получать своë объяснение представляющие исследовательский интерес проблемы правовой практики и фундаментальные вопросы самой теории. Если же посмотреть на детерминанты концептуальности теории права сквозь призму ценностного строя доктринального уровня правосознания, то, в качестве смыслообразующей ценности, вероятно, следует признать «истину», поскольку целью науки как специфической формы познания является установление объективных закономерностей. С этой точки зрения можно обнаружить некоторое сходство детерминант концептуальности следственной практики и теории права, что может быть объяснено поисковым характером этих родов деятельности, объединяющим их не смотря на все существующие отличия.
Дальнейшее исследование представленных в настоящей статье детерминант концептуальности права, правовой практики и теории, а также конкретных атрибутов концептуальности, которые могут быть обнаружены в содержании права и других элементов правовой системы общества, средств их юридико-технического выражения и других смежных проблем, представляется важным для выработки аналитического юридического инструментария, позволяющего дать содержательный анализ состояния права и всей правовой системы в целом.
1. Alekseev S.S. Teoriya prava. M.: Izdatel'stvo BEK, 1995. - 320 s.
2. Koncepciya filosofii prava. Nauchnoe izdanie / Malahov V.P. M.: YuNITI-DANA, 2007. - 751 c.
3. Medushevskaya N.F., Sigalov K.E. Metodologicheskie problemy pravovogo znaniya. M.: IG «Granica», 2013. - 176 c.
4. Ponkin I.V., Red'kina A.I. Metodologiya nauki: ponyatie «nauchnyy koncept» // Pravo i obrazovanie. 2019. № 3. S. 4 - 11.
5. Pridvorov N.A., Trofimov V.V. Pravoobrazovanie i pravoobrazuyuschie faktory v prave: monografiya. M.: Norma: INFRA-M, 2016. - 400 s.
