Russian Federation
from 01.01.2004 until now
Moskva, Russian Federation
VAC 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
GRNTI 10.07 Теория государства и права
BBK 60 Общественные науки в целом
The purpose of the article is to study the issue of ways to optimize the functioning of the social legal mechanism of ensuring individual rights in modern conditions. The authors, based on an analysis of legislation and domestic theoretical and legal literature, draw conclusions about their content. Having characterized the structure of the socio-legal mechanism for ensuring individual rights, the authors draw attention to the groups of its main subjects. The article pays attention to typical areas for reassessing the competence of state bodies in the field of ensuring individual rights. In accordance with the goals and objectives of the socio-legal mechanism for ensuring individual rights, based on the analysis carried out, a conclusion has been formulated about the need to optimize the legal status and competence of its main subjects and build channels of communication and interaction between them.
mechanism, enshuring, rights, state body, public organizations
В современный период развития общества и государства, характеризующийся нестабильностью и изменчивостью как внешних, так и внутренних угроз, способных оказать деструктивное и негативное влияние на их устойчивость, и поиском ответа по нейтрализации потенциального ущерба, не стоит забывать об императиве обеспечения прав человека и гражданина, а, следовательно, и об оптимизации функционирующего механизма обеспечения прав личности в целом.
Следует подчеркнуть, что сущность данного социально-правового механизма обусловлена содержанием правового статуса личности как объекта его обеспечения, то есть основное его предназначение и смысл его функционирования состоит в охране, защите, гарантировании, а в некоторых случаях и восстановлении прав человека и гражданина. В этом аспекте принципиально важно понимать, что осуществлением и практической реализацией обозначенного предназначения должны заниматься все субъекты социально-правового механизма обеспечения прав личности, поэтому оптимизирующее воздействие организационно-правового характера, в том числе выражающееся в трансформации их компетенции и построении новых связей между отдельными элементами составляющими данный механизм, должно осуществляться не только на органы публичной власти, но и на общественные объединения, содействующие обеспечению прав личности.
Представляется, что одной из перспективных целей совершенствования функционирования социально-правового механизма обеспечения прав личности могло бы стать построение такой системы охраны, защиты, гарантирования и восстановления прав человека и гражданина, при которой человек способен был бы всегда ощущать на себе его эффективное воздействие вне зависимости от того куда он бы обратился для решения имеющейся у него проблемы (в орган публичной власти или в общественные объединения, содействующие обеспечению прав личности), или субъектам в силу свой профессиональной деятельности на основе действующего законодательства стало бы известно о реальной или потенциальной угрозе её наступления. Данное целеполагание актуализирует вопрос о совершенствовании каналов коммуникации (связи) между всеми органами публичной власти и общественными объединениями, содействующими обеспечению прав личности, в том числе на основе правового регулирования и последующим изменением их компетенции субъектов. При этом одним из центральных условий действенной системы такого взаимодействия становится наличие в ней аналога системы сдержек и противовесов, способной оказать результативное влияние на реальное функционирование всего механизма обеспечения прав личности. Представляется, что одним из критериев эффективности его деятельности является скорость реакции (отклика) механизма на реальные или потенциальные угрозы правам личности и их последующая нейтрализация.
Несомненно, достижение поставленной цели предъявляет требования ко всем элементам социально-правового механизма обеспечения прав личности рассматриваемого в качестве синтеза функционирования механизмов (государства, действия норм права, правового регулирования, гарантий, юридической ответственности), общественных объединений, содействующих обеспечению прав личности, а также иных составляющих (правовое сознание, правовая культура, законность как социально-правовое явление) [3, С.27]. В тоже время комплексность содержания механизма обеспечения прав личности фактически предопределяет и объем требуемых преобразований для его совершенствования, состоящего из суммы предложений по оптимизации отдельных его составляющих.
В этой связи, возвращаясь к современному целеполаганию механизма хотелось бы обратить внимание на базисные аспекты оптимизации его функционирования в краткосрочной перспективе, направленной на выстраивание с одной стороны коммуникационных связей между органами публичной власти и общественными объединениями, содействующими обеспечению прав личности, а с другой стороны на определение их компетенции, обеспечивающей такое взаимодействие.
Между тем, предлагаемое деление субъектов обеспечения на две группы требует также теоретического уточнения. Представляется, что в рамках рассматриваемого механизма, не умоляя значимость и важность всех видов органов публичной власти, их ежедневного взаимодействия с населением, безусловного участия в процессе обеспечения прав личности, в контексте теоретического рассмотрения механизма, в первую очередь из данной группы органов, целесообразно обратить внимание на государственные органы в целом, и социально-правовые органы в отдельности, представляющие собой хотя и созданные государством, но своим существованием реализующие конкретную цель – содействие реализации прав личности, функционирование которых основано как правило на деятельности негосударственных служащих (институт Уполномоченного по правам человека, Общественная Палата, Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека и другие).
Природа социально-правовых органов отличает их от общественных организаций, а особенности формирования, функционирования и назначение от иных государственных органов, поэтому допустимо в контексте рассмотрения оптимизации функционирования механизма обеспечения прав личности, подчеркивая значимость, важность и наличие компетенции у всех органов публичной власти в рассматриваемой сфере, выделить три группы основных субъектов обеспечения прав личности: общественные организации, содействующие обеспечению прав личности, социально-правовые органы и иные государственные органы.
В этой связи, представляется, что одними из первоочередных направлений оптимизации функционирования всего механизма допустимо рассматривать в плоскости конкретизации правового статуса и компетенции основных его субъектов и выстраивания коммуникации и взаимодействия между ними.
Несомненно, переоценка компетенции органов государства в данной сфере должна осуществляться с целью перераспределения обязанностей между органами, осуществляющими деятельность по обеспечению прав человека и гражданина с целью убирания «непрофильных» функций, препятствующих их эффективности в данном направлении.
Стоит отметить, что процесс преобразования государственных органов является вполне обычным для любого развитого государства. Есть как объективные факторы (изменение социальной обстановки и запроса от общества, развитие техники и прогресса, влияние экономики на общественную и государственную жизнь, геополитические сдвиги в международных отношениях), так и субъективные (внутренние, системные, определяющие основания переоценки). Между тем вполне разделяем позицию о том, что даже в теории весьма проблематично отразить конечную точку данного процесса, приводящей всю систему к окончанию и образованию некой устойчивой конструкции. Объективные причины трансформируются в след за ходом истории, а субъективные как отсутствие должной реакции на изменение объективных.
Наиболее ярко данный вывод просматривается на примере промежуточных итогов реформы полиции 2011 года, одним из итогов которых является дефицит кадров в органах внутренних дел в 2023 году. Очевидно, что по объективным и субъективным причинам цели реформы не были достигнуты в полном объеме. Например, помимо кадровой проблемы, довольно остро стоит проблема отчетности и материального положения сотрудников органов внутренних дел. Представляя новое руководство личному составу управлений по Магаданской области и по Севастополю в августе 2023 года глава МВД Владимир Колокольцев заявил, что дефицит кадров в органах внутренних дел стал критическим, фактически впервые на столь высоком уровне признавая наличие данной серьезной проблемы, требующих новых инструментов реагирования [6]
Причины вымывания личного состава из органов внутренних дел, одного из важнейших элементов рассматриваемого механизма, чья эффективность деятельности во многом предопределяет результативность всего механизма, разнообразны. Помимо проблем с отчетностью и требований показателей, создающих благоприятную почву для обеспечения показателей «любой ценой», в том числе и нарушая принцип законности, конечно во многом объективно с каждым послереформенным годом становится всё актуальнее проблема материального обеспечения личного состава.
Представляется, что вопрос реформирования органов внутренних дел, довольно серьёзно изучен в юридической науке, высказывались предложения экспертным сообществом, что в целом позволяет сделать вывод о том, что характеристика «узловых» проблем современной полиции дана. На её основе должны быть определены конкретные задачи и алгоритмы по их достижению. Кроме этого, следует согласиться с позицией о том, что данные вопросы не могут быть решены посредством принятия одного или нескольких «идеальных» ведомственных нормативных правовых актов или управленческих решений, а желаемый результат способен быть достигнутым через перманентный процесс незамедлительного соотнесения и приспособления правового статуса сотрудников изменениям в оперативной обстановке на обслуживаемой территории. [2, С.37]
В тоже время не совсем корректным утверждения о том, что в ходе реализации данной реформы не было достигнуто положительных результатов. Например, в контексте рассматриваемого механизма заслуживает внимание положение об официальном признании необходимости внешней системы оценки деятельности органов внутренних дел и попытки ухода от «палочной» системы оценки. В данном аспекте выставляется критерий оценки деятельности полиции – общественное мнение.
Применительно к ведомственной системе оценки следует отметить о том, что она несколько раз менялась и такое непостоянство не добавляет стабильности системе. Например, Управление МВД России по субъекту может разрабатывать и применять собственные системы оценки подчиненных подразделений. Однако, необходимость передачи данных федеральному центру по определенным показателям и критериям фактически делает это правомочие бессмысленным.
Введение АППГ, попытка ухода от «палочной» системы, никаким образом не сможет способствовать отказу от оценки количественных данных работы органов внутренних дел. Представляется, что в данном направлении не в полной мере верно расставлены приоритеты. МВД как централизованная система не может и не должна отказываться от числовых показателей, планирования своей деятельности и прочего. Отказ от «палочной» системы, АППГ или их аналоги будут всегда сопутствовать данному органу. Но реальное внедрение в практическую деятельность органов отказа от наказания за неисполнение прогноза (иных количественных характеристик), плана, мог значительно изменить ситуацию в системе.
В тоже время важно понимать, что, установление требования к усилению контроля за деятельностью органов внутренних дел, фактически неизбежно приводит к увеличению проверок, инспекций, расширению процессуальных и иных документов. Вызывает тревогу, что это коррелирует с более детальным оформлением сотрудником своих профессиональных действий, на которое уходит значительное количество служебного времени, тогда как на непосредственное осуществление функций его практически не остаётся, а, следовательно, и не будет положительных количественных показателей. В результате в связи с объемом необходимым к составлению и заполнению документов может возникнуть ситуация, при которой сотрудник, отдающий приоритет реальной практической работе, вынужден будет более формально относиться к заполнению необходимых документов, что вполне очевидно отразится на их качестве. При этом следует отметить, что обозначенный нами выбор весьма теоретический, а в практической плоскости, основанной на действующем законодательстве, его нет, так как он обязан добросовестно делать и первое, и второе.
Однако реальность заключается в том, что он находится постоянно в поиске баланса и практика его определения в разных субъектах Российской Федерации различна, а, следовательно, в централизованной системе в разных регионах складывается дисбаланс, что приводит к ещё большему усилению контроля и обозначенных выше его последствий.
И, наконец, вопрос излишних функций полиции. Анализируя практически каждую функцию полиции можно найти определенные доводы о том, почему её можно было бы передать, трансформировать, упразднить или оставить. По нашему мнению, проблема состоит не в конкретных функциях, а в том, что спустя более 10 лет после проведенной реформы органов внутренних дел в реальности довольно неопределённы конторы той полиции, которую хочет видеть общество и государство. Представляется, что в ответе на этот вопрос и находится один из ключей перспективного реформирования всей системы органов внутренних дел, заключающейся в определении оптимального набора функций, которые должны быть в наличии у предполагаемого «целевого» органа внутренних дел. В противном случае корректировка функций не будет иметь признака системности и комплексности, что в свою очередь создаёт почву в будущем для возвращения убираемых сегодня функций (как было, например, с миграций, контролем за незаконным оборотом наркотических веществ). Кроме этого, хотелось бы отметить, что взаимодействие органов внутренних дел с общественными организациями, содействующими обеспечению прав личности, должно быть направлено на повышение уровня доверия населения по отношению к полиции, посредством укрепления и развития партнерских отношений между ними [1, C.67]
Таким образом, на примере органов внутренних дел и реформы полиции, следует отметить следующие основные направления переоценки компетенции органов государства в сфере обеспечения прав личности:
- определение чётких контуров, целей и задач государственного органа;
- избавление от избыточных функций, путем соотнесения их с чётко определенными целями и задачами;
- выработка понятной и прозрачной системы внешней (основной), и внутренней оценки деятельности;
- применение традиционных способов реформирования органа (кадровая политика, материальное обеспечение) и контроля, при условии, что его использование не приведет к бюрократизации деятельности сотрудников и иных должностных лиц.
Выделяя в отдельную от государственных органов в теоретическом аспекте группу «социально-правовых» органов, прежде всего, в рамках определения направлений оптимизации функционирования механизма обеспечения прав личности необходимо учитывать их неоднородность. В тоже время само такое выделение, определяемое их природой, особенностями формирования, функционирования и назначения, позволяет нам отметить общие направления пересмотра их компетенции.
Прежде всего, как и в случае с государственными органами, перед осуществлением реформирования необходимо определить чётко их контуры, цели и задачи, а затем выделить действенные функции, способствующие их достижению, в первую очередь в рамках социально-правового механизма обеспечения прав личности.
Рассматривая институт Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации можно во многом согласиться с высказанной еще в 2007 году позицией Ю.Л. Корабельниковой, которая обращала внимание на отсутствие у него реально действующего механизма реализации его функций [5, С.3].
Более того, возможно и справедливо утверждение о придании законодателем автономности институту уполномоченных в России, определяемой прежде всего федеративным устройством российского государства, но, по нашему мнению, на сегодняшний день говорить о созданной двухуровневой системы уполномоченных (Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, Уполномоченные по правам человека в субъектах Российской Федерации) не приходится. Несмотря на то, что омбудсмен России согласовывает кандидатуры на назначение и освобождение от должности региональных уполномоченных, всё же у них разная природа происхождения.
Партнёрство – основа взаимодействия между ними. В Докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2022 год отмечено, что в 2022 году положительно разрешены 4726 обращений, восстановлены права и оказано содействие в реализации прав более 255000. граждан, в том числе адресную помощь получили 13 715 граждан [4]. Кроме того, помимо восстановления нарушенных прав граждан, одни из новых направлений деятельности данного института стало оказание помощи тем, кто попал в трудную жизненную ситуацию и нуждался в поддержке, что само по себе выходит за рамки принятого 25 лет назад Федерального конституционного закона «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации», но не противоречит ему, а, наоборот, органично дополняющим его функциональность в контексте рассмотрения социально-правового механизма обеспечения прав личности и ярко отражает отличие социально-правовых органов от иных органов государства, реализующих цели и задачи в рассматриваемой сфере. Отдельно хотелось бы обратить внимание на содержание Главы 9 Доклада Уполномоченного за 2022 год, в котором фактически выделены три основных группы субъектов взаимодействия в вопросах обеспечения прав личности (государственные органы, региональные уполномоченные, «институты гражданского общества»), что во многом совпадает с выделяемыми нами трем группам основных субъектов механизма обеспечения прав личности (общественные организации, содействующие обеспечению прав личности, социально-правовые органы и иные государственные органы).
Между тем контуры данного института, несмотря на более чем четверть века истории в настоящий момент также вызывает определенные дискуссии. Так российский и региональные омбудсмены на основе партнерства организуют совместные проверки и мониторинг, направляют предложения по совершенствованию законодательства, участвуют в Советах уполномоченных по правам человека, обмениваются практикой. Всё в какой-то мере отражает процесс централизации данного института, а принятие соответствующего нормативного акта об общих принципах организации и деятельности уполномоченных в субъектах федерации ставит справедливый вопрос: а была ли необходимость создания института регионального омбудсмена в таком виде, если происходящий процесс унификации их деятельности логично было заменить созданием института представителей Уполномоченного по правам человека в РФ по субъекту?
Например, наиболее ярко данная проблема в рассматриваемой сфере характеризуется тем, что подача жалобы Уполномоченному по правам человека в субъекте Российской Федерации не является основанием для отказа российского омбудсмена в принятии аналогичной жалобы к рассмотрению.
Предположим, что проблема лица, обратившегося к региональному омбудсмену, не решена. В этом случае, происходит повторное обращение к Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации, который в последствии с помощью своего инструментария, например, получения объяснения от федеральных органов, влияет на решение проблемы заявителя. Представляется логичным, что если бы региональному омбудсмену было бы, например, предоставлено схожее право, используемое с помощью направления запроса в Аппарат Уполномоченного, то лицу не было необходимости траты времени на повторное обращение.
Взаимодействие Уполномоченного по правам человека в РФ c иными «социально-правовыми» органами происходит прежде всего в качестве принятия их обращений, а также проведения совместных мероприятий (участие в нулевых чтениях Общественной палаты РФ, в совместных конференциях и мероприятиях с Советом при Президенте по развитию гражданского общества и правам человека, а также правозащитными организациями).
Вместе с тем вырисовывается характер односторонней связи. В современной конструкции он находится между органами государства, способными оказать влияние на решение правозащитного вопроса, и остальными «социально-правовыми» органами и общественными объединениями, содействующими обеспечению прав личности, причём схема «заявитель-институт-обращение-Уполномоченный по правам человека в РФ-государственный орган» явно работает в одном направлении. Объективно, почему бы не добавить механизм обратной связи?
Схожие проблемы мы можем найти и в деятельности Общественной палаты Российской Федерации, которая в соответствии с действующим законодательством должна состоять из 168 членов, представляющих 3 равнозначные группы (40 граждан, которых указом утверждает Президент РФ; 89 представителей региональных общественных палат; 43 представителя общероссийских общественных объединений, иных некоммерческих организаций).
Возникает справедливая тревога об осведомленности граждан о работе данного органа, несмотря на современный функционал Интернет-сайта Общественной палаты Российской Федерации и использования СМИ как важнейшего канала взаимодействия с гражданским обществом. Справедливо отметил А.В. Назаров, говоря о важнейшей роли данного органа, заключающейся в обеспечении правозащитного взаимодействия гражданского общества и государства [7, C.3].
Обращая внимание на ежегодные доклады Общественной палаты Российской Федерации, кадровый состав данного органа и историю его реорганизации, думается, учитывая его природу, о том, что основная задача государства во взаимоотношении с ним это не создание его оптимальной модели, а создание условий способствующих эффективной деятельности, в том числе стимулирование органов государственной власти к непрерывному сотрудничеству с Общественной палатой Российской Федерации. Кроме того, данное взаимодействие с основными федеральными органами целесообразно было бы закрепить и в федеральном законодательстве.
Отдельно следует сказать об общественных организациях, содействующих обеспечению прав личности.
В первую очередь, необходимо учитывать при планировании взаимодействия с ними о том, что среди них присутствуют разные по структуре, целям и задачам деятельности, сущности организации (небольшие НКО социальной направленности, крупные корпоративные и частные благотворительные фонды, разветвленные профессиональные и корпоративные объединения, саморегулируемые организации, профсоюзы, творческие союзы и т.д.). Однако существующие нормативные правовые требования для открытия данных организаций выглядят весьма затруднительным, что актуализирует необходимость дифференцированного законодательного подхода к регулированию данных требований.
В последнее время роль данных организаций многократно возросла, о чем свидетельствует беспрецедентный рост гражданского участия в деятельности некоммерческих организаций и волонтеров. Благодаря росту общественного доверия к деятельности некоммерческого сектора сегодня НКО являются важнейшим участником общественных отношений, а их проблемы, вопросы развития стали значимой частью повестки органов государственной власти. В условиях новых вызовов, ставших непосредственной угрозой национальной безопасности, общественные организации, содействующие обеспечению прав личности, демонстрируют свои самые лучшие качества — сопричастность, справедливость, милосердие и самопожертвование. Государство со своей стороны также расширяет возможности совместного взаимодействия данными организациями. Например, расширение возможности доступа таких организаций к оказанию услуг в социальной сфере, в том числе посредством социального заказа.
В целом, государство продолжает оказывать значительную поддержку деятельности таким общественным организациями. Важно понимать и цель финансирования - получение общественного важного продукта, который общественные организации, содействующие обеспечению прав личности, могут дать, используя финансовую поддержку. При этом не следует забывать и о справедливых опасениях об использовании данной связи как инструмента влияния на деятельность данных организаций. В данном аспекте важны прозрачность правил получения и распоряжения данными средствами.
Не стоит рассматривать общественные объединения, содействующие обеспечению прав личности в качестве простой совокупности. Необходимо поощрять формирование связей внутри неё между элементами, так как в настоящий момент они практически не участвуют в деятельности друг друга. Понимаем, что система при которой рассматриваемые организации имеют двухсторонние каналы взаимодействия между собой это ориентир даже не ближайшего будущего, но это то, что реально способствовало бы увеличению скорости реакции на обращение личности по вопросу правозащитного характера. Например, направление заявителя в более подходящую организацию, обмен опытом, консультаций между ними и т.д. Конечно, определенные действия в данном направлении происходят и сегодня, но они эпизодически и не носят комплексного характера.
Важно понимать, что невозможно эту систему создать искусственно, путем активных действий государства. Это естественный процесс, который зависит от времени и активной деятельности самих организаций по конструированию связей между собой. Государство должно стремиться подготовить «почву» для возникновения такой системы, создать необходимые условия для заинтересованности данных субъектов, в том числе даже в форме поощрения взаимодействия неправительственных организаций.
Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что социально-правовой механизм обеспечения прав личности действует не каком-нибудь вакууме, а в реальной социальной действительности. В этой связи представляется важным отметить, что наряду с обозначенными выше проблемами функционирования данного механизма, которые непосредственно влияют на его эффективность, для более объективной картины мы должны отметить ряд фоновых факторов, которые опосредовано влияют на его элементы. К таковым следует отнести общий невысокий уровень качества жизни населения, отставание по некоторым направлениям в технологическом развитии государства, выражающемся в зависимости отдельных отраслей экономики от поставки иностранного оборудования и комплектующих, которые в условиях введённых против государства «санкций» представляет собой реальную угрозу экономической безопасности Российской Федерации.
Таким образом, одними из перспективных направлений оптимизации функционирования механизма обеспечения прав личности в краткосрочной перспективе, признавая три группы его основных субъектов (общественные организации, содействующие обеспечению прав личности, социально-правовые органы и иные государственные органы), непосредственно занимающихся активной правозащитной, правоохранительной и правовостановительной деятельностью, является оптимизация в соответствии с целями и задачами данного механизма правового статуса и компетенции основных его субъектов и выстраивания каналов коммуникации и взаимодействия между ними.
1. Belyaeva O.V., Mukienko I.N. Formy vzaimodeystviya organov vnutrennih del s institutami grazhdanskogo obschestva // Vestnik Vserossiyskogo instituta povysheniya kvalifikacii sotrudnikov Ministerstva vnutrennih del Rossiyskoy Federacii. 2021. № 4 (60). S. 65-70.
2. Boldyrev U.K., Sokolov E.V. K voprosu o kompetencii nachal'nika territorial'nogo organa MVD Rossii na regional'nom urovne kak sub'ekta organizacii pravoohranitel'noy deyatel'nosti//Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika. 2022. № 11 (215). S. 72-75.
3. Vyhodov A.A. K voprosu o sootnoshenii social'no-pravovogo mehanizma obespecheniya prav lichnosti i mehanizma mnogonacional'nosti // Nauchnyy vestnik Orlovskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii imeni V.V. Luk'yanova. 2018. № 3 (76). S. 27-29.
4. Doklad Upolnomochennogo po pravam cheloveka v Rossiyskoy Federacii za 2022 god. - Moskva, 2023. [Elektronnyy resurs]. URL:https://ombudsmanrf.org/storage/74a0484f-7d5a-4fe4-883d-a1b5ba1dd5f8/mediateca/doclad-2022.pdf (data obrascheniya: 01.09.2023).
5. Korabel'nikova, Yu. L. Konstitucionno-pravovye osnovy vzaimodeystviya Upolnomochennogo po pravam cheloveka v Rossiyskoy Federacii i organov ispolnitel'noy vlasti v obespechenii konstitucionnyh prav i svobod cheloveka i grazhdanina: special'nost' 12.00.02 «Konstitucionnoe pravo; konstitucionnyy sudebnyy process; municipal'noe pravo»: avtoreferat dis. ... kandidata yuridicheskih nauk : 12.00.02 / Korabel'nikova Yuliya Leonidovna; [Mesto zaschity: Akad. upr. MVD RF]. - Moskva, 2007. - 24 s.
6. MVD kriticheski ne hvataet lichnogo sostava. - Moskva, 2023.. [Elektronnyy resurs]. URL: https://ria.ru/20230810/mvd-1889293603.html (data obrascheniya: 10.08.2023).
7. Nazarov A.V. Pravozaschitnaya deyatel'nost' Obschestvennoy palaty Rossiyskoy Federacii : avtoreferat dis. ... kandidata yuridicheskih nauk : 12.00.02 / Nazarov Aleksandr Valentinovich; [Mesto zaschity: Ros. akad. gos. sluzhby pri Prezidente RF]. - Moskva, 2011. - 25 s.
