Krasnodar, Krasnodar, Russian Federation
Moscow, Moscow, Russian Federation
Moscow, Moscow, Russian Federation
Lipetsk, Lipetsk, Russian Federation
UDK 33 Экономика. Народное хозяйство. Экономические науки
UDK 332.05 Динамичные, качественные и количественные аспекты. Изменения (трансформации, преобразования, превращения). Прогресс.Регресс
UDK 332.1 Региональная экономика. Территориальная экономика
The article describes economic insecurity that occurs in a time of uncertainty and affects human development and social well-being. The authors defined indicators to analyze, identified and justified the vector of state policy, and studied the socio-economic issues of territorial development as a source of risks. The dataunder analysis were obtained from public sources, systematized, and subjected to economic analysis using the methods of absolute, relative, and mean values, as well as graphical and logical methods. The period under study covered 2018–2022, which made it possible to assess the impact of the uncertainty caused by the COVID 19 pandemic on the Russian federal districts by analyzing indicators of economic security. The research revealed economic and social risks, as well as the state policy in leveling them across the country. The pandemic triggered economic uncertainty, which destabilized the social well-being and development opportunities of the population in the regions. The current state policy provides long-term transformations and allows the population to adapt to changes.
risk, regional economic security, economic risk, social risk, pandemic, uncertainty
Введение.
В настоящее время происходит изменение приоритетов человеческого существования. Различные факторы неопределенности и хаоса, включая пандемию, развитие военно-политических конфликтов, подрыв экономической стабильности, радикальные социальные преобразования, интенсивная цифровизация, климатические и экологические катастрофы, подтолкнули людей к переосмыслению традиционных ценностей, трансформации жизненных установок и целей развития [1]. В докладе ООН говорится о том, что в современном меняющемся мире различные аспекты неопределенности наслаиваются и взаимодействуют друг с другом, нарушая привычный образ жизни человека, заставляя его чувствовать себя все более незащищенным [2]. Это способствует дестабилизации общества, развитию психических расстройств как следствия когнитивной неопределенности, чувства тревожности и уныния и роста неудовлетворенности жизнью [3]. На первый план в условиях неопределенности выходят проблемы неустроенности человека и его адаптации к изменяющимся условиям [4]. Основу его неустроенности, безусловно, составляет экономическое неблагополучие и неуверенность в завтрашнем дне. Но кроме экономических рисков, с каждым днем расширяется пространство социальных, социально-психологических, эпидемиологических, экологических и ментальных рисков, которые ставят под угрозу обеспечение качественной жизни человека. Поэтому при проведении анализа экономической безопасности территорий в период неопределенности, необходимо делать акцент не только на риски, носящие экономический характер, но и на социальные риски, снижающие качественные аспекты безопасности жизнедеятельности человека.
Таким образом, целью настоящего исследования является исследование рисков экономической безопасности территорий, носящих экономический и социальный характер, а также определение вектора государственной политики по их нивелированию в контексте обеспечения высокого уровня человеческого развития. Задачи исследования включают определение показателей для анализа рисков экономической безопасности территорий в условиях неопределенности, вызванной пандемией; изучение социально-экономической напряженности территориального развития как источника рисков; обоснование вектора государственной политики по нивелированию рисков экономической безопасности территорий.
Материалы и методы
Для исследования рисков экономической безопасности территорий могут применяться различные методики. Наиболее распространен подход, предложенный Сенчаговым В.К., который предполагает выделение базовых показатели экономической безопасности территории и сравнение их с достигнутыми общестрановыми значениями [5]. Данная система показателей в зависимости от целевых установок проводимых исследований обычно корректируется [6, 7, 8, 9]. Традиционный подход к анализу рисков экономической безопасности территории строится на их разграничении в зависимости от сфер и секторов функционирования экономики, например, риски реального сектора экономики, риски социальной сферы, риски финансовой сферы. Раскрытие такого подхода представлено в работах Карпуниной Е.К. и Конищева Е.В. [10], Королюк Е.В. и др.[11], Фраймович Д.Ю. и др.[12], Хашир Б.О. и др.[1]. Для выявления угроз региональному развитию может быть проведен сравнительный анализ экономической безопасности с использованием метода экспертной оценки [13]. Оценка рисков экономической безопасности хозяйственных систем различного уровня может быть осуществлена и на основе статистических методов [14]. С расширением факторов неопределенности в методики диагностирования рисков экономической безопасности исследователи начали включать оценку специфических сторон проявления данных угроз. В частности, Молчан А. и др. [15], Бычкова Н. и др. [16] оценивают риски цифровизации, Межох З. и др. [17], исследуют влияние эпидемиологических рисков на состояние экономической безопасности региона. Однако, по мнению авторов, в условиях неопределенности более уместным становится подход к исследованию рисков экономической безопасности территорий, основу которого составляет выявление социальных рисков и ограничений для расширения возможностей человеческого развития.
Гипотеза исследования состоит в предположении о том, что в условиях неопределенности изучение и анализ социальных рисков экономической безопасности территорий, ограничивающих возможности человеческого развития и поддержания социального благополучия, приобретают большую значимость в сравнении с экономическими рисками.
Исследование выполнено на основе применения метода сбора информации из открытых источников, систематизации, проведения экономического анализа для обработки первичных данных (с использованием метода абсолютных, относительных и средних величин), графического метода для визуализации тенденций и закономерностей, логического метода.
Временной период, в рамках которого проводится анализ, составляет 5 лет, а именно 2018-2022 гг., для того, чтобы более отчетливо идентифицировать динамику развития федеральных округов России и установить тенденции нарастания рисков экономической безопасности в условиях неопределенности, вызванной пандемией.
Информационная база исследования сформирована материалами Федеральной службы государственной статистики РФ.
Результаты
Для выявления экономических рисков безопасности федеральных округов России в условиях неопределенности, вызванной пандемией, будут проанализированы три показателя: ВРП на душу населения (рис. 1), среднемесячные доходы на душу населения (рис. 2), изменение среднегодовой численности занятых (рис. 3).
Рис. 1. Валовой региональный продукт на душу населения федеральных округов России, рублей, 2018-2021 гг. (Источник: составлено по данным [18, 19])
Fig. 1. Gross regional product per capita of the federal districts of Russia, rubles, 2018-2021 (Source: compiled from the data [18, 19])
Данные, представленные на рисунке 1, показывают разнонаправленную динамику ВРП на душу населения в федеральных округах России в 2020 году. Безусловно, начало года, которое характеризовалось введением локдаунов и санитарных ограничений, ухудшением демографической ситуации, оказалась провальным с точки зрения достижения финансового результата и выполнения производственных планов предприятий [20]. Однако уже к середине года, по мере снятия ограничений, а также адаптации предприятий к новым условиям хозяйствования, некоторым регионам страны удалось наверстать упущенное. Так из восьми федеральных округов России в 2020 году пять продемонстрировали прирост ВРП на душу населения и только три показали отрицательную динамику. К 2021 году общий тренд стал позитивным, а, по предварительным данным Росстат, рост показателя продолжился в 2022 году, несмотря на санкционные ограничения Евросоюза [21].
Рис. 2. Среднедушевые денежные доходы населения федеральных округов России, рублей/месяц, 2018-2022 гг. (Источник: составлено по данным [18,19])
Fig. 2. Average per capita monetary income of the population of the federal districts of Russia, rubles/month, 2018-2022 (Source: compiled according to [18,19])
Анализ динамики среднемесячных доходов на душу населения в 2018-2022 гг., с одной стороны, показывает рост показателя в течение всего исследуемого периода во всех федеральных округах России, с другой стороны, в стране наблюдалось ухудшение материального положения населения по сравнению с доковидным периодом [22, 23]. При тщательном рассмотрении и анализе ситуации, можно получить несколько объяснений сложившейся ситуации, в том числе, изменение структуры доходов населения за счет увеличения социальных выплат в рамках реализованных компенсационных мер государств[1] на фоне выраженного сокращения доходов от доходов от собственности и доходов от предпринимательской деятельности (в течение всего 2020 года) и незначительного снижения оплаты труда наемных работников (преимущественно, во втором квартале 2020 года) [22]. По мере выхода из острой фазы пандемии размер социальных выплат был сокращен на фоне реализации комплекса мер государственной поддержки предпринимательства[2]. Кроме того, в октябре 2020 года была произведена индексация заработной платы части сотрудников бюджетных учреждений (на 3%)[3]. Следует отметить еще одно обстоятельство, повлиявшее на сложившуюся ситуацию: в России велика доля граждан, вовлеченных в теневые экономические отношения, то есть получающих теневую заработную плату (около 25% фонда оплаты труда). Данная категория работников и изменения их заработка не отражаются в рамках официальной статистики, однако являются сильно уязвимыми к колебаниям экономической конъюнктуры [24, 25].
Рис. 3. Изменение среднегодовой численности занятых в федеральных округах России, 2018-2021 гг., в % к предыдущему году (Источник: составлено по данным [18, 19])
Fig. 3. Change in the average annual number of employees in the federal districts of Russia, 2018-2021, in % compared to the previous year (Source: compiled according to [18, 19])
Политика санитарных ограничений, реализованная в 2020 году, в первую очередь, оказала влияние на рынок труда, создав реальную угрозу экономической безопасности территорий. Находясь в условиях неопределенности и невозможности прогнозирования динамики развития пандемического кризиса, предприятия были вынуждены искать варианты сокращения затрат на персонал. В зависимости от доступных инструментов, предприятия прибегали к таким мерам, как сокращение штатного состава, вынужденные отпуска, экономия фонда рабочего времени, перевод сотрудников на краткосрочные контракты, привлечение фрилансеров для выполнения конкретных производственных задач. Поскольку в сложной ситуации оказались все хозяйственные субъекты, рынок труда отреагировал практически моментально в форме роста напряженности, снижения занятости и роста уровня безработицы. Пик негативных тенденций пришелся на второй квартал 2020 года, однако после принятия государством мер поддержки рынка труда, работодатели были вынуждены корректировать реализуемые меры с указаниями Правительства. Тем не менее, по итогам 2020 года во всех федеральных округах России наблюдалась дестабилизация рынка труда, в меньшей степени в Дальневосточном федеральном округе. Однако после прохождения пика пандемии и в результате реализации мер поддержки, к 2021 году ситуация с занятостью в России стабилизировалась. Надо отметить, что большую роль в стабилизации рынка труда сыграла цифровизация и развитие гибких форм занятости [26]. В частности, часть населения федеральных округов России, используя возможности онлайн-занятости и потенциал новой институциональной формы самозанятости, стала активными участниками цифровых платформ глобального рынка труда, либо прибегли к коммерциализации собственных талантов и продвижения своих проектов в сети Интернет [15]. Сам факт возможности организации труда в дистанционном формате, который в начале пандемии был вынужденной мерой, подтолкнул предприятия к пересмотру традиционных форматов работы, корректировки стоимости труда и создал, тем самым, возможности сохранения части рабочей силы в рамках реализации гибкой занятости [27]. Тем не менее, страх потери места работы, лишения заработка на фоне неопределенности будущего и непонимания вероятных сроков протекания пандемия и последующего кризиса, сформировали у населения высокий уровень тревожности, социальной напряженности и неуверенности. Данные характеристики в условиях появления новых факторов нестабильности могут провоцировать развитие конфликтов различного уровня как внутри страны, так и между национальными государствами. По своему содержанию, риск экономической безопасности, связанный с дестабилизацией рынка труда, носит социальный характер и в случае реализации имеет прямые негативные последствия для населения территории.
Уровень человеческого развития определяется, в соответствии с методологией ООН, ожидаемой продолжительностью жизни, доступом к образованию и работой системы здравоохранения, степенью неравенства, системой социальной защиты, экологической ситуацией. В рамках исследования социальных рисков экономической безопасности следует провести анализ динамики ожидаемой продолжительности жизни при рождении в федеральных округах России (рис. 4).
Рис. 4. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении в федеральных округах России, число лет, 2018-2022 гг. (Источник: составлено по данным [18, 19])
Fig. 4. Life expectancy at birth in the federal districts of Russia, number of years, 2018-2022 (Source: compiled according to [18, 19])
Данные, представленные на рисунке 4, показывают, что в 2020 году во всех федеральных округах России ожидаемая продолжительность жизни существенно сократилась. Максимальное снижение показателя характерно для Приволжского федерального округа (-2,9%), минимальное – для Дальневосточного федерального округа (-1,5%). Сокращение ожидаемой продолжительности жизни свидетельствует об отклонении населения от ведения здорового образа жизни, включая отсутствие качественного и здорового питания в рационе, занятий спортом, употребления алкоголя; низком качестве и ограниченном доступе населения к получению медицинских услуг, недостатке расходов консолидированных бюджетов территорий на здравоохранение региона; неблагоприятной климатической и экологической ситуациях, низкой обеспеченности населения округов условиями быта для поддержания личной гигиены [4]. Уровень образования напрямую не определяет продолжительность жизни населения, однако детерминирует возможности получения более высокого дохода и, соответственно, способность населения получать более качественную медицинскую помощь, от которой непосредственно зависит продолжительность жизни людей [28]. Негативная динамика показателя свидетельствует о наличии реальной угрозы для территориального развития. Между тем, после прохождения пика пандемии в 2020 году только в Уральском федеральном округе тренд на сокращение продолжительности жизни выправился, в остальных федеральных округах России только к 2022 году значение показателей нормализовалось.
Пандемия и вызванная ей неопределенность сыграли важную роль в трансформации жизненных ценностей населения, благодаря чему стал более осознанным подход к поддержанию благоприятной экологической ситуации в федеральных округах. Сам факт снижения расходов на охрану окружающей среды, сокращение доли улавливаний загрязняющих веществ либо количества реализованных природоохранных мероприятий становится сигналом о возникновении социального риска экономической безопасности.
Рассмотрим региональную динамику расходов на охрану окружающей среды в 2018- 2022 гг. (рис. 5).
Рис. 4. Динамика расходов на охрану окружающей среды в федеральных округах России, млн. рублей, 2018-2022 гг. (Источник: составлено авторами по данным [18, 19])
Fig. 4. Dynamics of environmental protection expenditures in the federal districts of Russia, million rubles, 2018-2022 (Source: compiled by the authors according to [18, 19])
Можно заметить, что в условиях общероссийского роста расходов на охрану окружающей среды заметна их сильная территориальная дифференциация. Если в некоторых федеральных округах в 2020 году произошел их сильный рост (Уральский (+67,3%), Южный (+35,1%)), другие округа отличались умеренной динамикой (Центральный (+18,6%), Сибирский (+18,1%), Дальневосточный (+15,4%), Северо-Кавказский (+10%)), то в Северо-Западном федеральном округе наблюдалась отрицательная динамика показателя (-0,02%). Дифференциация наблюдается и в изменении показателя улавливания загрязняющих атмосферу веществ от стационарных источников. Например, в Северо-Западном федеральном округе произошло радикальное сокращение показателя в 2020 году, тогда как в большинстве регионов сокращение было умеренным, а в Сибирском федеральном округе наблюдался прирост показателя. Заметим, что реализация экологических инноваций в пандемийном 2020 году оставалась приоритетной задачей во всех федеральных округах страны, несмотря на ухудшение финансово-экономической ситуации[4]. В целом в период постковидного восстановления расходы на поддержание экологически благоприятной обстановки в регионах продолжают расти, за исключением Северо-Западного и Уральского федерального округов.
Таким образом, государственная политика по нивелированию рисков экономической безопасности в условиях неопределенности должна быть ориентирована на поддержание тех сфер, которые обеспечивают высокий уровень человеческого развития. Сюда относится сфера здравоохранения и медицинского обслуживания, где требуются меры по модернизации лечебных организаций, наращиванию койко-мест в амбулаторных заведениях, укреплению кадрового состава, создание условий для внедрения цифровых технологий, в том числе, для диагностирования и лечения заболеваний, а также реализации удаленных форм консультаций и лечения (телемедицина). Развитие человеческого потенциала и повышение адаптации населения к изменениям, прежде всего, в части профессиональной реализации, требует совершенствования системы образования, запуск новых современных образовательных программ подготовки специалистов и переподготовки кадров, высвободившихся в результате структурных изменений рынка труда. В современном мире меняются форматы обучения и применяемые технологий образовательной деятельности, развитие дистанционных форм обучения на различных уровнях образования может расширить возможности доступа к ним различных категорий населения. В условиях регулярных экологических катастроф и усугубления глобальной проблемы изменения климата, внимание федеральных округов и входящих в них регионов к реализации природоохранных мероприятий, запуска экологических инициатив, внедрению экоинноваций и популяризации экологического образования, безусловно, могут принести результаты в части повышения качества жизни населения и снижения экологических рисков экономической безопасности.
Заключение
Проведенное исследование позволило сделать вывод о том, что при анализе экономической безопасности в условиях воздействия факторов неопределенности следует анализировать, прежде всего, риски, оказывающие непосредственное влияние на возможности человеческого развития и поддержания социального благополучия территорий. Авторами проанализированы экономические показатели развития федеральных округов России, установлены причины пандемической динамики, а также исследованы условия преодоления негативных тенденций. Особое внимание авторы уделили анализу социальных рисков экономической безопасности территорий. Проанализирована динамика показателей, характеризующих уровень человеческого развития, индикаторы рынка труда, продолжительности жизни, неравенства, экологической ситуацией. Анализ социальных рисков экономической безопасности показал, что пандемия и вызванная ей неопределенность оказали негативное влияние на социальное благополучие населения федеральных округов России. Данный аспект следует закладывать в качестве основы для реализации долгосрочных трансформаций в российской экономике, направленных на поддержание высокого уровня адаптивности населения к внешним изменениям. В статье определены ориентиры государственной политики по нивелированию рисков экономической безопасности на основе поддержания высокого уровня человеческого развития.
[1] Указ Президента Российской Федерации от 20.03.2020 № 199 «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей». URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/73674771/ (дата обращения: 12.05.2024).
[2] Распоряжение Правительства РФ от 19.03.2020 № 670-р (ред. от 11.07.2020) «О мерах поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства». URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_348140/ (дата обращения: 12.05.2024).
[3] Распоряжение Правительства РФ от 04.09.2020 № 2250-р (ред. от 11.07.2020) «О мерах по увеличению с 1 октября 2020 г. на 3% обеспечиваемой за счет средств федерального бюджета оплаты труда». URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202009070025 (дата обращения: 12.05.2024).
[4] Росстат. Наука, инновации и технологии. Удельный вес организаций, осуществлявших инновации, обеспечивающие повышение экологической безопасности (с 2010г.). URL: https://rosstat.gov.ru/statistics/science (дата обращения: 12.05.2024)
1. Regional economic systems and the risks of modernity, ed. Khashir B. O. Moscow: Ruscience, 2023, 256. (In Russ.) https://elibrary.ru/hwayyv
2. Karpunina E. K., Karpunin D. V., Alekhina O. F., Shvetsova I. N., Susliakova O. N., Vitiutina T. A., Ponomarev S. V., Butova L. M., Nazarchuk N. P., Abalakin A. A., Gubernatorova N. N., Fedotova E. V., Astakhin A. S. Modern approaches to ensuring the economic security of the state and regions in the era of uncertainty. Moscow: Ruscience, 2022, 306. (In Russ.) https://elibrary.ru/fbodgm
3. Kuzmenko N. I., Lapushinskaya G. K., Lisova E. V., Tleptserukov M. A., Karpunina E. K. Russian regions: Assessment of factors of growth in the living standard and well-being of the population. Geo-economy of the future. Sustainable agriculture and alternative energy, 2022, 619–639. https://doi.org/10.1007/978-3-030-92303-7_66
4. Economic security of Russia, ed. Senchagov V. K. Moscow: Delo, 2005, 895. (In Russ.) https://elibrary.ru/poctnv
5. Mityakov E. S., Ladynin A. I. Methodological tools for the integrated assessment of socio-economic systems on the example of Russian regions’ scientific and technical security indicators. Economic security, 2022, 5(2): 473–490 (In Russ.) https://doi.org/10.18334/ecsec.5.2.114409
6. Levkina E. V., Sakharova L. A., Denisevich E. I. Assessing of the economic security of a region (case study of Primorye). Economics, entrepreneurship and law, 2022, 12(9): 2529–2542. (In Russ.) https://doi.org/10.18334/epp.12.9.116259
7. Yakovleva E., Gorbunova O., Oganesyan T., Shurupova O., Karpunina E. Scientific and educational potential as a factor in ensuring the economic security of the state in terms of the digital development intensification: Analysis and assessment for the BRICS countries. IBIMA 2020: Proc. 36th Intern. Conf., Granada, 4–5 Nov 2020. Pennsylvania: IBIMA, 2020, 8205–8214. https://elibrary.ru/vjoptu
8. Kapustina N., Strelnikova T., Ioda E., Furman E., Karpunina E. Social risks of digital transformation. IBIMA 2020: Proc. 35th Conf., Seville, 1–2 Apr 2020. Pennsylvania: IBIMA, 2020, 7682–7692.
9. Karpunina E. K., Konishchev E. V. Challenges for the economic security of Russia’s regions during the pandemic. Izvestiya Yugo-Zapadnogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Ekonomika. Sotsiologiya. Menedzhment, 2021, 11(6): 105–120. (In Russ.) https://doi.org/10.21869/2223-1552-2021-11-6-105-120
10. Korolyuk E., Rustamova I., Kuzmenko N., Khashir B., Karpunina E. Diagnostics of regional economic security problems during the 2020 crisis. IBIMA 2021: Proc. 37th Intern. Conf., Cordoba, 30–31 May 2021. Pennsylvania: IBIMA, 2021, 5248–5257. https://elibrary.ru/zqkoip
11. Fraymovich D. Y., Konovalova M. E., Roshchektaeva U. Yu., Karpunina E. K., Avagyan G. L. Designing mechanisms for ensuring the economic security of regions: Countering the challenges of instability. Towards an Increased Security: Green Innovations, Intellectual Property Protection and Information Security: Proc. Conf., Switzerland, 1 Jan – 31 Dec 2021. Cham: Springer, 2022, vol. 372, 569–581. https://doi.org/10.1007/978-3-030-93155-1_63
12. Karanina E. V. Conceptual aspects of complex express diagnostics of economic security and regional rating in modern Russia. Innovatsionnoe razvitie ekonomiki, 2016, (6-2): 248–257. (In Russ.) https://elibrary.ru/ylikpb
13. Karpunina E. K., Galieva G. F., Andryiashka M. V., Vorobyeva A. V., Bakulin O. V. Country risk assessment as a tool for improving the quality of state economic security management (on the example of Germany). Quality – Access to Success, 2021, 22(183): 136–142. https://elibrary.ru/vbshhn
14. Molchan A. S., Karpunina E. K., Kochyan G. A., Petrov I. V., Velikanova L. I. Effects of digitalization: New challenges for economic security systems. Vision 2025: Education Excellence and Management of Innovations through Sustainable Economic Competitive Advantage: Proc. 34th Intern. Conf., Madrid, 13–14 Nov 2019. Pennsylvania: IBIMA, 2019, 6631–6639. https://elibrary.ru/ymgyoh
15. Bychkova N. P., Tavbulatova Z. K., Ruzhanskaya N. V., Tamov R. M., Karpunina E. K. Digital readiness of Russian regions. IBIMA 2020: Proc. 36th Conf., Granada, 4–5 Nov 2020. Pennsylvania: IBIMA, 2020, 2442–2460. https://elibrary.ru/oxfwph
16. Mejokh Z., Korolyuk E., Sozaeva D., Pilipchuk N., Karpunina E. Economic security of Russian regions: Risk factors and consequences of the COVID-19 pandemic. IBIMA 2020: Proc. 36th Conf., Granada, 4–5 Nov 2020. Pennsylvania: IBIMA, 2020, 8197–8205. https://elibrary.ru/ijnevm
17. Tishchenko E. S., Gonezhuk M. K., Karpunina E. K., Strelnikova T. D., Gundorova M. A. Demographic problems of Russian regions: Analysis of long-term dynamics and tools for overcoming. Imitation Market Modeling in Digital Economy: Game Theoretic Approaches: Proc. Intern. Sci.-Prac. Conf., Moscow, 8 Jul 2021. Cham: Springer, 2022, 784–797. https://doi.org/10.1007/978-3-030-93244-2_84
18. Karpunina E. K., Usanov A. Yu., Trufanova S. A., Gubernatorova N. N. Foreign economic activity as a determinant of Russia’s economic security: Assessment of threats and prospects for development under sanctions restrictions. Izvestiya Yugo-Zapadnogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Ekonomika. Sotsiologiya. Menedzhment, 2022, 12(5): 10–26. (In Russ.) https://elibrary.ru/cktnde
19. Soboleva I. V., Sobolev E. N. Household income in a pandemic: Shifting vulnerable zones and protection mechanisms. Economic security, 2021, 4(3): 531–548. (In Russian) https://doi.org/10.18334/ecsec.4.3.112448
20. Kapeliushnikov R. I. The anatomy of the corona crisis through the lens of the labor market adjustment. Voprosy Ekonomiki, 2022, (2): 33–68. (In Russ.) https://doi.org/10.32609/0042-8736-2022-2-33-68
21. Sobolev E. N. Remuneration of labor in the Russian economy: Trends and challenges. Vestnik Instituta Ekonomiki Rossiyskoy Akademii Nauk, 2018, (5): 79–96. (In Russ.) https://doi.org/10.24411/2073-6487-2018-00006
22. Sobolev E., Campbell A. Present-day problems of wage remuneration in Russia. Review of Radical Political Economics, 2020, 52(4): 673–683. https://doi.org/10.1177/0486613420939920
23. Karpunina E. K., Moiseev S. S., Karpunin K. D. Transformation of the labor market during the pandemic: New economic security risks. Drukerovskii vestnik, 2022, (1): 156–165. (In Russ.) https://doi.org/10.17213/2312-6469-2022-1-156-165
24. Okunkova E. A., Kosorukova I. V., Lazareva T. G., Korolyuk E. V., Bogomolova A. V. Global gig economy: Prospects and key growth threats for developing countries. International Journal of Work Innovation, 2023, 3(4): 403–417. https://doi.org/10.1504/ijwi.2023.128862
25. Karpunina E. K., Usanov A. Yu., Valishina N. R. The growth of the welfare of the population as a factor of strengthening the economic security of the region: POSTCOVID perspective. Izvestiya Yugo-Zapadnogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Ekonomika. Sotsiologiya. Menedzhment, 2022, 12(3): 60–72. (In Russ.) https://elibrary.ru/njovtv
