Krasnoyarsk, Krasnoyarsk, Russian Federation
Krasnoyarsk, Krasnoyarsk, Russian Federation
Krasnoyarsk, Russian Federation
from 01.01.2023 to 01.01.2024
Krasnoyarsk, Krasnoyarsk, Russian Federation
UDK 314.04 Типы и особенности народонаселения, демографические явления, их влияние на демографическое развитие
The current demographic situation in Russia leads to its negative population growth, which makes it necessary for sociologists and psychologists to study the demographic behavior of young people, i.e., their attitudes to family, marriage, and children. Such studies could possibly predict further trends in population reproduction, as well as to choose an effective state demographic policy regarding human capital. The authors studied the image of the future as viewed by young people in relation to their demographic behavior. They systematized various interdisciplinary studies to create a theoretical and methodological background for empirical research that would eventually result in an efficient demographic policy for the region. The interdisciplinary approach demonstrated good prospects. Cognitive studies provided a better scientific understanding of the future envisaged by young people. Sociology and psychology yielded empirical indicators to describe the image of the future. The prospective research scheme included objective and subjective factors behind important life decisions as seen by young people, e.g., health, social, and financial status, as well as local infrastructure, institutional resources, values, locus of control, social and individual well-being, etc. In general, a well-designed youth and social policy might be able to change the productive demographic patterns in young population.
young population, demographic situation, demographic policy, demographic behavior, family and marital behavior, reproductive behavior, image of the future, interdisciplinary approach, cognitive approach
В современной России демографическая ситуация характеризуется снижением естественной рождаемости, увеличением числа разводов, абортов, что в итоге усугубляет процессы старения населения, дефицита трудовых ресурсов и др. [1]. Данные негативные демографические тренды характерны для многих российских регионов. Так в Красноярском крае согласно данным Управления Федеральной службы государственной статистики по Красноярскому краю, Республике Хакасия и Республике Тыва за последние 6 лет на 8.8% увеличилось число разводов в семьях (при отсутствии положительной динамики по числу заключенных браков), численность населения с 2022 г. по 01.01.2023 г. сократилась на 6730 человек [2].
Молодежь является ключевым фактором и демографическим ресурсом, составляет «резерв» человеческого капитала государства, региона. Ее репродуктивный потенциал, миграционное, семейно-брачное поведение определяет специфику воспроизводства трудовых ресурсов, характеристики их трудового потенциала и становится объектом внимания как со стороны властей, так и научного сообщества для понимания причин негативных демографических тенденций и формирования эффективной демографической политики РФ.
Основными факторами сокращения численности населения, применительно к молодежи, исследователи отмечают [3,4,5 и др.] нестабильность института семьи, распространения гедонистических ценностей в условиях неуверенности в завтрашнем дне; преимущественную ориентацию молодёжи на карьеру в ущерб семье, низкая оценка молодежью уровня социально-экономической поддержки и защиты молодых семей и как следствие - отказ или отложенное деторождение, что уменьшает ее репродуктивный потенциал. Во многих субъектах России, в том числе и Красноярском крае, создаются научные центры с целью изучения региональной специфики демографической ситуации территории и разработки мер, направленных на улучшение демографических показателей через разработку и внедрение программ демографической политики, учитывающих факторы влияния на демографическое поведение молодежи.
В исследованиях демографического развития выявляется два подхода: «скептический» допускающий, что сокращение населения является закономерным явлением и управлять демографическими процессами бессмысленно, так как это влечёт за собой неоправданные затраты; и «прагматический» - допускающий социальное конструирование демографических процессов через выявление как объективных, так и субъективных факторов влияния на демографические процессы, через проведение демографической политики, предполагающий в том числе, стимулирование рождаемости у молодежи [6,7].
Российская демографическая политика, придерживаясь второго подхода, для сохранения и развития молодежного капитала предполагает изучение семейно-брачных и репродуктивных установок молодежи, факторов влияния на них, и как результат - создание условий, способствующих повышению мотивации молодежи на создание семьи, рождение и воспитание детей. Оптимальный пусть решения данной задачи по мнению авторов, проходит через изучение образа желаемого будущего молодежи региона для понимания места в них и условий, способствующих созданию семьи, рождению и воспитанию детей.
Авторы полагают, что междисциплинарный подход к изучению образа желаемого будущего молодежи даст возможность выявить тенденции и построить модели жизненного самоопределения молодого поколения, необходимые для оценки потенциала человеческого капитала региона. Обзор научной литературы в сфере социологических и психологических наук показывает наличие многообразных подходов понимания и изучения образа будущего и жизненных траекторий молодежи, что предполагает теоретическую рефлексию относительно уже накопленных научных результатов, для уточнения содержания, структуры данных понятий, методов их изучения.
Цель данной статьи - систематизация научных результатов междисциплинарных исследований для создания теоретико-методологического обоснования эмпирического изучения образа будущего молодежи в контексте выявлении специфики ее демографического поведения, и последующей разработки мер региональной демографической политики.
Для достижения обозначенной цели были поставлены следующие задачи: 1) уточнение понятия образ будущего в контексте теоретико-методологических подходов социологических и психологических наук; 2) обзор релевантных исследований в области изучения образа будущего и выявления методов и методик для методического основания его эмпирического исследования; 3) суммировать факторы влияния на образ будущего молодежи, представленные в научной литературе; 4) проанализировать когнитивные подходы к формированию образа будущего молодежи; 5) сформулировать эмпирические индикаторы исследования образа будущего молодежи в контексте ее демографического поведения.
Данное исследование выполнено в рамках реализации проекта «Молодежь Красноярского края: ценности, жизненные траектории, образ будущего» Центра демографии и развития человеческого капитала созданного в 2024 г. в Сибирском федеральном университете.
Методы и материалы.
Образ будущего, жизненные траектории и пути, демографическое поведение различных групп населения являются предметом исследования разных наук – философии, психологии, педагогики, социологии.
Интерес к особенностям образа будущего, проектированию собственной жизни, усиливается в связи с социальным расслоением российского общества, изменениями в системе образования, занятости, нарастающими демографическими проблемами, ростом возможных зон риска для подростков, а также влиянием этноконфессиональных различий.
В социологической литературе образ будущего трактуется как «совокупность актуальных жизненных ориентаций, сквозь призму которых молодые люди представляют будущую жизнь» [8, с. 80]. Такие ориентации представляют собой синтез субъективных мотиваций молодых людей и социально-нормативных представлений, бытующих на уровне массового сознания.
Различные аспекты существования человека во времени психологи конкретизируют в таких понятиях, как «временной кругозор» (П. Фресс), «временная трансперспектива» (Л.В. Бороздина, И.В. Спиридонова, Л.Н.Бурлачук), «временная перспектива» (Е.И. Головаха, А.А. Кроник, К. Левин, Ж. Нюттен, Д.И. Фельдштейн, И.В. Дубровина, Н.Н. Толстых)., «жизненные стратегии», «жизненные позиции» (К.А. Абульханова - Славская), «жизненный путь» (Б.Г. Ананьев, Ш. Бюлер, В.И. Ковалев и др.
В психологии образ будущего изучается как один из аспектов жизненного пути человека [9, 10, 11, 12] обеспечивающий движение человека к определенной цели; как особое смысловое образование [13, 14, 15], заключающее в себе представление человека о собственном предназначении, о путях и способах самореализации; существуют и другие подходы к пониманию образа будущего [16].
Образ будущем с одной стороны, отражает ценности и внутренние, глубинные убеждения человека, а с другой – доступен внешним воздействиям, в том числе и посредством государственной молодёжной, семейной, социальной политики, системы образования с использованием широкого спектра их ресурсов.
Психологи считают, что способность проектировать свое будущее, строить временную перспективу своей жизни в связи прошлого, настоящего и будущего – жизненную трансспективу, является важнейшим условием взросления человека, становления его личностной зрелости [17, 18, 19]. К. Левин считал, что душевное состояние индивида больше зависит от того, что он ожидает в будущем, чем от особенностей его текущей̆ ситуации [12].
Психологами показано, что по отношению к психологическому настоящему прошлое задает границы и характер саморазвития, обусловливает его успешность или неуспешность; по отношению к психологическому будущему обеспечивает, придает уверенность либо подрывает, делает сомнительным. Прошлое, существующее как “опыт”, формирует установки и отношения личности. Психологическое настоящее обеспечивает самопознание и самореализацию человека. Соответственно психологическое будущее представлено мысленной проекцией себя в будущее и конкретным планированием своей жизни во времени, т. е. жизненными и профессиональными планами [См.: 17, с. 43-53].
Формирование представлений человека о своём будущем в семейной, трудовой и др. сферах жизни «в норме» приходится на 14-15 лет.
об относительно отдаленном будущем в профессиональной, семейной и других сферах жизни. Подростки проявляют реализм в жизненных устремлениях, связанных с будущей профессиональной деятельностью и семьей. Однако отмечаемое многими исследователями замедление социального взросления (не путать с физиологической акселерацией!) приводит к тому, что появляется достаточно большое количество молодежи с нарушениями взросления – нежеланием создавать семью, получать устойчивую профессию и место работы (фрилансерство как образ жизни), что приводит к определенным социальным проблемам, в частности, к демографическим.
В отечественной социологической и психологической литературе имеет место достаточное количество публикаций, описывающих результаты исследований образа будущего различных групп молодежи (М.С. Яницкий, Н.А. Вялых, В.Г Немировский, Н.Д. Скосырева, А.К. Лукина, Я.В. Дидковская, и др.) [20-23].
Для этой цели в социологии эффективно применяется методика «Образ желаемого будущего» В.Г. Немировского [24]. В данной методике внимание уделяется таким показателям как представления об обстоятельствах, препятствующих наступлению желаемого будущего, эмоциональная оценка желаемого будущего.
В психологии интерес к исследованиям жизненного пути и образа будущего начал активно формироваться с 30-х годов 20 века, с работ Курта Левина, Ш. Бюлер, Р. Заззо, С.Л. Рубинштейна, других исследователей. В настоящее время для исследования образа будущего в психологии чаще всего используются методики Нюттена «Неоконченные предложения»[25], М.Р. Гинзбурга «Методы исследования психологического будущего»[17, 26], методика Е.Ю. Коржовой «Психологическая биография»[18], «Линия жизни» А.А. Кроника и Е.И. Головахи [19], Круги Коттла [27],.]. Нами на основе интеграции подходов А. Кроника и Е.А. Головахи и Л.Н. Бурлачука и Коржовой разработана методика «События жизни», которая использовалась при изучении образа будущего подростков Красноярского края в 2020-2023 гг. [22].
В работах этих и других авторов анализируются такие параметры образа будущего как глубина (удаленность) жизненной перспективы, широта и содержание образа будущего, связность прошлого, настоящего и будущего, эмоциональная оценка различных времен в жизни индивида, насыщенность (количество предполагаемых событий), локус контроля, наиболее значимые события и люди, взаимосвязь и взаимозависимость различных событий и т.д.
Результаты исследований (П. Ондиш, Дж.Раундс, Дж.Сан, К.Сонг, Г. Столл, С. Эйнарсдотир и др.) подтверждают, что планирование собственного будущего, ожидания от будущего и активность по его осуществлению оказывают большее влияние на жизненный успех, чем даже личностные качества и компетенции [28, 29].
Исследователями выделяется построение образа будущего в возрастной динамике. Отмечается нарастание тревожности по поводу собственного будущего от младшего подросткового к раннему юношескому возрасту. В старшем подростковом и раннем юношеском возрасте это вызывает зачастую некую отсрочку на проектирование будущего, наблюдаются отказы от создания образа будущего или абсолютно фантазийные представления. Младшие подростки более непосредственны и открыты в выполнении различных методик, тогда как старшие - имеют выраженную потребность скрывать свои переживания, ограждать свой внутренний мир от посторонних и поддерживать предельную избирательность в общении.
Динамика образа будущего у молодежи более старших возрастов в научной литературе представлена значительно слабее, однако у нас есть предположение, что с переходом к профессиональному образованию (17-25 лет) образ будущего становится более реалистичным и оптимистичным. По крайней мере, исследования проведенные в СФУ показали, что молодые люди одного паспортного возраста (16-18 лет) обучающиеся в общеобразовательных школах и в системе профессионального образования имеют существенные различия в образе будущего, соответствующие названным тенденциям.
Многочисленные исследования российских и зарубежных ученых показывают, что наиболее сильное влияние на формирование образа будущего в подростковом возрасте оказывает социальный статус семьи и ожидания родителей. Также на формирование позитивного и реалистичного образа будущего существенное влияние оказывает включение в приносящую успех совместную просоциальную деятельность, которая способствует повышению самооценки и уверенности в будущем.
В настоящее время в Сибирском федеральном университете реализуется программа эмпирического социолого-психологического исследования, которое позволит оценить влияние на образ будущего молодежи таких факторов, как гендерная принадлежность, возраст, место проживания, образование, занятость, а также условия жизни в родительской семье.
Изучение содержания, глубины и широты образа будущего, места в нем собственной семьи и воспитания детей позволят сформировать предложения к органам власти по разработке социальной и молодежной политики, направленных на формирование ценностей семьи и семейной жизни в сознании молодежи, на обеспечение мер поддержки молодой семьи в воспитании детей, укреплении семейных отношений.
Результаты.
Обобщая сложившиеся теоретические подходы и накопленный опыт эмпирических результатов можно выделить аспекты, которые с позиции исследователей оказывают наибольшее влияние на образ будущего:
- образ «персонального» будущего зависит от «образа социального будущего», который, с одной стороны, имеет определенные основания в объективной реальности, являясь отражением условий жизнедеятельности молодежи, а с другой — представляет собой эмоционально окрашенное субъективное восприятие этих условий и оценку возможностей их улучшить или использовать как некий «социальный ресурс» [21];
- на структуру, содержание, эмоциональную оценку, реалистичность образа будущего решающее влияние оказывает состояние человека в настоящем: социальный статус семьи, успешность в настоящем, когнитивные способности;
- в основе представлений молодежи о будущем лежат ее доминирующие ценностные ориентации, именно они формируют социальные идеалы молодого поколения — отношение к желаемой общественной перспективе;
-значимым саморегулируемым механизмом активности молодежи в различных сферах жизнедеятельности выступает соотношение ее социальных идеалов (ориентиров общественного развития) и социальных ожиданий — представлений молодых людей о вероятных, возможных социальных рисках, препятствиях. Именно рассогласование, конфликт между этими двумя образами будущего — «желаемого» и «вероятного», — может лежать в основе негативных социальных настроений молодого поколения, потенциального и реального молодежного протеста;
- сформированный в сознании образ будущего предполагает планирование жизненных событий (на какой-либо жизненный горизонт), приводящих к желаемому будущему.
Несмотря на достаточное количество работ, посвященных изучению образа будущего у подростков, образ будущего молодежи, являющейся непосредственным резервом становления производительных сил общества, изучен недостаточно.
Особую актуальность представляет место семьи в образе будущего молодежи. Потому что именно молодость – время наибольшей демографической активности человека: создания семьи, рождения и воспитания детей. В решении этой задачи решающее место принадлежит междисциплинарному подходу, изучению образа будущего молодежи как большой социально-демографической группы общества, с одной стороны, психологических подходов, обеспечивающих изучение социально-психологического самочувствия, когнитивных процессов, обеспечивающих построение образа будущего- с другой, и социально-педагогического проектирования условий, обеспечивающих построение позитивного образа будущего, развития мотивации, обеспечивающей достижение жизненных целей социально приемлемыми способами – с третьей.
В этой связи является целесообразным дополнением изучения образа будущего молодежи выявлением их жизненных планов, реализованных жизненных траекторий.
Заключение.
Исходя из вышеизложенного мы будем рассматриваем образ будущего как когнитивную структуру, предмет и продукт рефлексивно-аналитической и антиципационной (предвосхищающей) деятельности, включающей в себя интеграцию жизненного опыта, ценностей личности, самооценки её жизненных ресурсов и возможностей, являющийся мотиватором её жизнедеятельности и активности, и представляющий собой совокупность жизненных целей, которые ставит перед собой молодой человек.
В научных исследованиях образа будущего молодежи выделяются объективные и субъективные факторы, влияющие на выбор и содержание предполагаемых значимых жизненных событий. К объективным факторам всего относят: состояние здоровья, социально статусные позиции личности (образование, семейно-брачное положение), экономические ресурсы (наличие собственности, уровень дохода, позиции на рынке труда), инфраструктура территории проживания, институциональные ресурсы, доступные для молодежи (государственные программы, направленные на повышение потенциалов молодежи, меры социальной поддержки и защиты молодежи в регионе), как некие режимы социальной поддержки [15, с.84]. Многообразие институциональных ресурсах может преобразовывать образ будущего в сознании молодежи, тем самым задавая для молодежи направления для целеполагания, а для государства и общества – возможность обеспечить реализацию заложенных в политике целей. Поэтому информированность молодежи о существующей государственной политике и возможность участия их в разработке мероприятий (например: социальной поддержки молодых семей) является важным объективным фактором, влияющим на формирование демографического поведения российской молодежи. Так, исследования Шабунова А.А., Ростовской Т.К. выявили обусловленность установок детности молодежи их информированностью о государственной поддержке семьи [4].
К субъективным факторам влияния на формирование образа будущего молодежи чаще всего относят: актуальные ценности, ценностные ориентации, установка на планирование жизни (целеполагание), локус контроля, социальное и индивидуальное самочувствие молодежи (эмоциональное состояние, уровень жизненных сил, как энергетические ресурсы, способствующие достижению целей).
При эмпирическом исследовании влияния субъективных факторов на образ будущего немаловажное значение имеет локус контроля как мера ответственности молодежи за успехи и неудачи целедостижений, где интернальность может трактоваться как показатель личной социальной зрелости (самостоятельности принятия решений и ответственности), а экстернальность – социального инфантилизма (полагание на помощь и поддержку со стороны).
Междисциплинарный подход, учитывающий теоретико-методологические наработки социологических и психологических наук является наиболее оптимальным при разработке методики изучения образа будущего молодежи в контексте ее демографического поведения, позволяя выявить не только планируемые респондентами значимые жизненные события (получение образования, поступление на работу, вступление в брак, рождение первого и последующего ребенка и др.), но и планируемый горизонт, условия наступления этих события и факторы, оказывающие на них влияние.
При разработке методики эмпирического исследования образа будущего молодежи в контексте ее демографического поведения целесообразно применение таких эмпирических индикаторов как уверенность молодежи в будущем, эмоциональные оценки будущего, ожидаемые жизненные события, представления о препятствиях достижения будущего, образ семьи, локус контроля, социальное самочувствие, информированность об институциональных ресурсах.
Для понимания специфики демографического поведения молодежи целесообразно дополнять изучение образа будущего выявлением ее жизненных траекторий, позволяющих понимать последовательность наступления жизненных событий, их характеристики, взаимообусловленность, периодизацию между событиями (например протогенетических, интергенетический интервалы деторождений и др.), что даст дополнительную информация для разработки более востребованных мер поддержки молодой семьи в регионах.
На решение этой задачи направлена деятельность Центра демографии и развития человеческого капитала, созданной в Сибирском Федеральном университете.
1. Omelchenko E. L. Imaginary horizons of the future. Life orientations and migration plans of the youth of the north-west region of Russia. Sotsiologicheskie issledovaniya, 2023, (12): 121–135. (In Russ.) https://doi.org/10.31857/S013216250029342-9
2. Shabunova A. A., Rostovskaya T. K. Demographic policy in modern Russia: Population and expert assessment. Vestnik Rossijskoj akademii nauk, 2022, 92(12): 1145–1156. (In Russ.) https://doi.org/10.31857/S0869587322090080
3. Yadova M. A. Life trajectories of the youth in the XXI century: Risks and opportunities. Sotsiologicheskie issledovaniya, 2022, (2): 83–93. (In Russ.) https://doi.org/10.31857/S013216250011067-6
4. Rostovskaya T. K., Vasilieva E. N. The presentation of family and demographic policy in the media: Results of the All-Russian study. Science journal of Volgograd state university. History. Area studies. International relations, 2022, 27(1): 236–248. (In Russ.) https://doi.org/10.15688/jvolsu4.2022.1.20
5. Rostovskaya T. K., Karpovskaya E. E. Studying the features of family and demographic policy as a factor of changes in a young family: A sociological analysis. Research result. Sociology and Management, 2019, 5(2): 57–66. (In Russ.) https://doi.org/10.18413/2408-9338-2019-5-2-0-6
6. Yanitskiy M. S., Seryy A. V., Braun O. A., Balabashchuk R. O. Value and semantic orientations and socio-cultural determinants of the student young's image of of their own future. Izvestiya Irkutskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Psikhologiya, 2019, 30: 92–103. (In Russ.) https://doi.org/10.26516/2304-1226.2019.30.92
7. Antonov G. V. Population’s demographic attitudes and factors of their formation. Nauchnyi dialog, 2013, (1): 133–153. (In Russ.) https://elibrary.ru/puqwjh
8. Shabunova A. A., Rostovskaya T. K. Demographic policy in modern Russia: Population and expert assessment. Vestnik Rossijskoj akademii nauk, 2022, 92(12): 1145–1156. (In Russ.) https://doi.org/10.31857/S0869587322090080
9. Artamonova A. V., Mitrofanova E. S. Unregistered marriage in Russia. Demoscope Weekly, 2016, (671-672). (In Russ.) URL: https://www.demoscope.ru/weekly/2016/0671/tema02.php (accessed 19 Jul 2024).
10. Yadov V. A. Social resource of individuals and groups as their capital: A universal methodology for actual social stratification studies in Russia. Who is leading Russia and where to? ed. Zaslovskaya T. I. Moscow: MSSES, 2001, 310–319. (In Russ.) URL: https://publications.hse.ru/pubs/share/folder/uzs4t1va74/98482069.pdf (accessed 15 Jul 2024).
11. Trufanov D. O., Pavlov A. P. Life trajectories of urban youth of the Krasnoyarsk Region. Krasnoyarsk: fil. IIEREL in Krasnoyarsk, 2011, 192. (In Russ.) https://elibrary.ru/qomcup
12. Abulkhanova-Slavskaya K. A., Berezina T. N. The time of personality and the time of life. St. Petersburg: Aleteiia, 2001, 304. (In Russ.) https://elibrary.ru/qxoqgt
13. Ananyev B. G. Selected works on psychology. St. Petersburg: SPbU, 2007, 409. (In Russ.) https://elibrary.ru/qxsocl
14. Rubinshtein S. L. Fundamentals of general psychology. St. Petersburg: Piter, 2007, 713. (In Russ.) https://elibrary.ru/fhlzqf
15. Levin K. Field theory in social science. St. Petersburg: Sensor, 2000, 368. (In Russ.)
16. Asmolov A. G. Personality Psychology. Moscow: Smysl, 2007, 526. (In Russ.) https://elibrary.ru/qxqimt
17. Bratus B. S. Human in psychology. Voprosy psikhologii, 1997, (5): 3–19. (In Russ.)
18. Leontiev D. A. Psychology of meaning. The nature, structure, and dynamics of semantic reality. Moscow: Smysl, 2007, 510. (In Russ.) https://elibrary.ru/qxquuj
19. Petrova V. N. The question of the possibilities the future model's content interprets. Siberian journal of psychology, 2010, (36): 32–35. (In Russ.) https://elibrary.ru/mqfryp
20. Ginzburg M. R. Psychological content of personal self-determination. Voprosy psikhologii, 1994, (3): 43–53. (In Russ.)
21. Burlatchuk L. F., Korzhova E. Yu. Psychology of life situations. Moscow: Rossiiskoe pedagogicheskoe agentstvo, 1998, 262. (In Russ.) https://elibrary.ru/rvayij
22. Golovakha E. I., Kronik A. A. Psychological time of personality. Kyiv: Ripol Klassik, 1984, 207. (In Russ.)
23. Koroleva N. N., Bogdanovskaya I. M., Uglova A. B. Trajectories of the growing-up in the psychological autobiography of adolescent secondary school learners. Integration of education, 2022, 26(1): 163–179. (In Russ.) https://doi.org/10.15507/1991-9468.106.026.202201.163-179
24. Cherednichenko G. A. Academic and professional trajectories of Russian youth: Sociological studies. Moscow: Tsentr sotsialnogo prognozirovaniia i marketinga, 2014, 560. (In Russ.) https://elibrary.ru/vqnawr
25. Skosyreva N. D., Zinich A. V., Pomogaev V. M., Razumov V. I., Revyakina Yu. N., Vasyukova M. V. Life prospects, values, and goals of siberian youth (according to research in the siberian federal district). Ideas and ideals, 2022, 14(2-2): 411–428. (In Russ.) https://doi.org/10.17212/2075-0862-2022-14.2.2-411-428
26. Lukina A. K., Volkova M. A. Images of adult life and the future in modern adolescents as a reflection of the conflict of generations. Vestnik Vostochno-Sibirskoy otkrytoy akademii, 2021, (42). (In Russ.) https://elibrary.ru/cjlqmu
27. Nemirovsky V. G., Nemirovskaya A. V. Social structure and social capital of the population in the Krasnoyarsk Region. Krasnoyarsk: SFU, 2011, 159. (In Russ.) https://elibrary.ru/pzwthb
28. Nemirovsky V. G. Structure and dynamics of life orientations in university students (1988–2004): A post-non-classical approach. Krasnoyarsk: KSU, 2006, 160. (In Russ.) https://elibrary.ru/qvmpbj
29. Maltseva V. A., Rozenfeld N. Ya. Educational and career trajectories of the Russian youth in a longitudinal perspective: A case of university graduates. Voprosy obrazovaniya, 2022, (3): 99–148. (In Russ.) https://doi.org/10.17323/1814-9545-2022-3-99-148
30. Churilova E. V. Marital and family trajectories of single mothers in Russia. Cand. Sociol. Sci. Diss. Moscow, 2016, 176. (In Russ.) https://elibrary.ru/sonohc
31. Alekseeva P. A. Young Russians' pathways to marriage: The role of networks. Economic socilogy, 2022, 23(5): 78–108. (In Russ.) https://doi.org/10.17323/1726-3247-2022-5-78-108
32. Stoll G., Einarsdóttir S., Song Q. C., Ondish P., Sun J. J., Rounds J. The roles of personality traits and vocational interests in explaining what people want out of life. Journal of research in personality, 2020, 86. https://doi.org/10.1016/j.jrp.2020.103939
33. Le Sens pratique, ed. Bourdieu P. Paris: Minuit, 1980, 475.
34. Toffler A. Future Shock. NY: Bantam Books, 1970, 557.
35. Bourdieu P. Le capital social: Notes provisoires. Actes de la recherche en sciences socials, 1980, 31: 2–3. URL: https://www.scirp.org/reference/ReferencesPapers?ReferenceID=878607 (accessed 19 Jul 2024).
36. Konyukhova T. V., Konyukhova E. T. Studying the problem of success and person success in context of interdisciplinary approach. Bulletin of the Tomsk polytechnic university, 2009, 314(6): 112–116. (In Russ.) https://elibrary.ru/kwmbof
37. Lokosov V. V. Population change in Russia: Dynamics and socio economic risks. Herald of the Russian Academy of Sciences, 2020, 90(3): 251–258. (In Russ.) https://doi.org/10.31857/S086958732003010X
38. Didkovskaya Ya. V., Vishnevskiy Yu. R., Popov E. S. The future for youth and youth about the future: The experience of sociological research of Yekaterinburg. Koinon, 2021, 2(2): 142–155. (In Russ.) https://doi.org/10.15826/koinon.2021.02.2.019
39. Antonov A. I., Sinelnikov A. B., Novoselova E. N., Karpova V. M., Lyalikova S. V., Grudina T. N., Zhavoronkov A. V. Family and child lifestyle: A socio-demographic study. Moscow: Infra-M, 2018, 540. (In Russ.) https://doi.org/10.12737/monography_5c0f6266dcb8e1.84482306
40. Shugal N. B., Varlamova T. A. Academic trajectories of children and youth: Motivation and choice. Moscow: ISSEK HSE, 2024, 96. (In Russ.) https://doi.org/10.17323/978-5-7598-3105-1
41. Antonov A. I., Novoselova E. N., Sinelnikov A. B. Demographics. Moscow: Maks Press, 2016, 33. (In Russ.)
