from 01.01.2015 until now
Moskva, Moscow, Russian Federation
The article considers the socio-political views of the famous Russian scientist K.D. Kavelin, differing in their originality in the prospects for the development of Russia's political system. The criticism of constitutional parliamentarism from the point of view of Russia's organic development is presented, and Kavelin's concept of the unity of all branches of the state and social organism as opposed to the separation of powers is analyzed.
history of political thought, socio-political development of Russia, separation of powers, parliamentarism, constitutionalism, monarchy, republic.
Во взглядах на общественное развитие России Кавелин придерживается следующих взглядов: во главе государства должен стоять самодержавный царь. Но «величайшая ошибка» правителя, заключающаяся в том, что самодержец окружает себя непроницаемой стеной приближенных, должна быть исправлена широким доступом к царю «всем взглядам, мнениям, жалобам и желаниям, какие только есть в стране, прислушиваться к ним и проверять ими внушения приближенных и доклады министров. Без этого опасности, одни других ужаснее, будут роковым образом окружать престол, а с ним и государство» [1,c. 1069]. Путей для открытости престола два – «разумный, справедливый закон о печати и хорошо устроенные государственные учреждения». Чтобы положить конец разъединению государя и общества Кавелин предлагает: 1) управление печатью возложить на коллегиальное высшее государственное учреждение; 2) доклады министров должны быть предварительно просмотрены и согласованы с комитетом министров или хотя бы с одним из министров; 3) необходимо ввести в государственные органы (Кавелин в качестве примера называет Государственный совет) выборных от губернских земств, что даст возможность главе государства слышать мнение не только тех, которые управляют, но и тех, кто находится под их управлением; 4) все государственные учреждения должны быть равны в праве предоставлять на благоусмотрение государя предложений о «пользах и нуждах государства и о мерах, которые надлежало бы принять для их удовлетворения» [1, c. 1073–1074]. Когда «доступ» к государю (или правителю) ограничен узким кругом лицом, то происходит то, что «честные и способные люди» оказываются зачастую оклеветанными, а «хищные и недобросовестные» рекомендованными преданнейшими.
Однако Кавелин предупреждает, что подобную коренную общественную реформу нельзя произвести вдруг, в один момент. В 1881 г. (во время так называемой «диктатуры сердца» Лорис – Меликова и как бы на пересечении идей) он рекомендует для постепенного реформирования необходимость введения временного распорядительного совета из 15–20 лучших людей. Первыми распоряжениями совета должны стать: амнистия, отмена смертной казни и административных ссылок, дарование печати законного существования, дарование свободы совести и т.п.
Кавелин был резким противником конституционного строя (в его западном понимании), называл его «порочным». Объясняет он это тем, что конституционные учреждения созданы и поддерживаются далеко не народами, «а только сильными, богатыми и просвещенными высшими классами, отвоевавшими себе у государей верховную власть именем народа, и что в конце концов конституционные порядки послужили на пользу не всем классам и слоям народа, а только высшим его сословиям» [2]. Для «самовластья камарили» в России конституция на европейский лад была бы сущим кладом, – так предугадывал, по сути, Кавелин.
Что несет, по мысли Кавелина, конституционный парламентаризм? Прежде всего, чиновничье всевластие. «К теперешнему государственному механизму прибавились бы только две палаты, из которых одна была бы исключительно в руках той же камарильи, а другую всегда можно обойти или разогнать, когда это нужно, – пишет Кавелин в работе «Политические призраки». Словом, конституция, в построениях Константина Кавелина только укрепила и упрочила бы, прикрыв либеральными и легальными формами, существующий порядок дел и «подготовила бы в будущем революцию, не только политическую, но и социальную, как неизбежное последствие обмана и притеснения, облеченных в форму законности» [2].
Провозглашение публичных свобод в стране Константин Кавелин называет «кукольной комедией». И вовсе не она нужна России, а «действительное, глубокое, коренное преобразование всей нашей правительственной организации и системы сверху до низу».
В «Политических призраках» Кавелин громко говорил, что России следует всячески избегать конституционного парламентаризма. А ведь, по сути, то, что мы наблюдаем и пытаемся понять лишь сейчас, спустя 25 лет парламентаристских экспериментов в России, Кавелин сумел точно определить в конце XIX в. на примере Франции, утверждая, что самостоятельность суда и палаты народных представителей являются всего лишь инсценировкой и будут еще большей инсценировкой в России.
Тогда, в бурном и кипящем XIX-м, ни тем более в революционном XX- м, никто в России не обратил внимания на слова странного и чудаковатого профессора – Кавелина. Европейское устройство на протяжении почти двух столетий казалось панацеей от всех бед России. Но сейчас, в измученной реформами и революциями России, они зазвучали совершенно иначе. И налицо все его предостережения. В том числе и касающиеся нас самих, наших национальных особенностей, которые мешают нам в устроении общественной жизни.
Одна их таких особенностей – наше русское, исконное упование на доброго начальника, порождающее одну из характерных нам политических иллюзий: «Всякое общественное зло есть, почти всегда, результат дурных учреждений и порядков, и за них, а не за людей, надо браться, чтобы изменить и улучшить положение», – пишет Кавелин [2, c. 960]. Уже тогда существовавшие в России учреждения и порядки фатально заглушали «хорошие свойства людей», поощряли и развивали дурные, вытесняли способных и честных, а вместо них выдвигали вперед неспособных и дурных, открывая их деятельности широкое поле. «Дайте человеку безграничную властью над теми, кто ниже его, отдайте его в полную волю тех, кто поставлен выше. В таком положении обеспечьте за ним безответственность и безнаказанность, – только герои или чудаки смогут в таком случае устоять против искушения проводить свои мысли или обделывать свои личные дела, наперекор закону и общественной пользе», – верно подметил ученый. Действительная ответственность чиновников в России XIX в. была немыслима, несмотря на то, что она была и прописана в законе. Немыслима она и сейчас. А ведь именно такая ответственность есть гарантия не только частных лиц и общества, но и самой верховной власти, порой неповинной в ошибках и злоупотреблениях своих чиновников.
Не люди в России виноваты в существующем порядке дел, не президенты и цари, не министры и казнокрады, не чиновники и бюрократы. Дело не в них. А в «ошибочной организации», «конституционной фикции», не имеющей «с нашим положением ничего общего и создающей миражи в политической жизни страны».
Вообще, вся работа «Политические призраки» настолько актуальна, настолько злободневна, настолько вскрывает все сегодняшние язвы российской общественно-политической жизни, что не обратить на нее внимание просто невозможно.
«Русского чиновника все развращает и ничто не поддерживает на добром пути. Как же ему быть хорошим?», – читаем мы в работе и как будто читаем современную прессу. Или вот эти слова Кавелина, – сразу и не поймешь, к какой эпохе они относятся: «С каждым днем разъедающие нас административное самовластие и анархия заявляют себя сильней. Они пожирают наши лучшие силы, убивают нас материально, умственно и нравственно отравляют скрытым ядом наше существование. Подрастающие поколения зачумляются в зараженной атмосфере, созданной насилием, произволом и анархией, и гибнут тысячами. У людей пропадает вера во все, – даже в будущность страны, где может долго продолжаться такой неправильный, чудовищный порядок дел» [2].
Кавелин пишет, что административная власть в России громадна, что масса дел, касающихся личности и имущества частных лиц, предоставлена административному решению чиновников, без всякого участия суда. Полновластие чиновника безгранично. Кавелин приводит примеры, как рязанский губернатор Болдырев на охоте избил старого мужика и загноил его до смерти в душной тюрьме и за это не был даже отдан под суд; как бывший орловский губернатор Лонгинов высек какого-то писаря и получил только келейное замечание, нигде не опубликованное; бывший самарский губернатор Климов уморил множество крестьян с голоду и за это не только не подвергся суду и взысканию, но даже повышен в директоры департамента Министерства государственных имуществ; петербургский губернатор Лутковский дал начальникам уездной полиции приказание сечь мужиков по одному требованию уездных представителей дворянства и т.д. и т.п. Но ведь и мы сейчас можем привести сколь угодно похожих примеров чиновничьего беспредела современной России, ставшего даже еще более беспринципным.
Кавелин говорит, что хотя в законе мы и читаем об обязанностях и ответственности должностных лиц, о долге службы, о соблюдении законов, об обязанности подчиненных доносить о злоупотреблениях начальников, – но все это пустые слова, которым никто не верит, потому что действительное их исполнение ничем не обеспечено. Не обеспечено оно и сейчас. Вот и получается, будто пишет ученый о наших реалиях. Или настолько все в России остановилось в своем развитии, что век XIX и XXI перепутались? Каков же выход, по мнению Кавелина?
От бед и несчастий, которыми грозит России чиновничий беспредел, может нас избавить одна лишь верховная власть, которой предстоит «завершить ряд частных освобождений разных классов, разрядов и сословий, и, наконец, народных масс,– освобождением всех подданных империи из-под крепостного ига администрации. Это необходимо и для блага страны, и для самой верховной власти, во имя которой русская империя порабощена администрацией», – вот рецепт Кавелина. Другого пути просто нет.
А в основании нашего государственного устройства, по мнению Константина Кавелина, должно лежать не противоположение (понимаемое сейчас как разделение) и уравновешение властей, а наоборот, единство всех ветвей государственного и общественного организма. Наверно, можно назвать это единство «соборностью», хотя сам Кавелин ни разу не применяет такой термин. Видимо, потому что он сразу соединил бы его взгляды со взглядами славянофилов, у которых соборность имеет, наверно, все же идеализированный, а порой и наивный вид.
А самое главное, что необходимо сделать для того, чтобы разогнать все политические призраки и изменить нашу общественно-политическую жизнь, как утверждает К. Кавелин, – перестать считать себя ущербными! Перестать считать развитие русской истории, развитие русской мысли опасными в политическом отношении и никуда не годными. Перестать быть «пугалом европейских консерваторов». Увидеть, наконец, свою самостоятельность, свою самобытность и, не озираясь ни на какие иные образцы, выстроить общественную действительность в интересах граждан России.
1. Kavelin K.D. Byurokratiya i obschestvo [Tekst] / K.D. Kavelin // Sobr. Soch. SPb., 1897-1900.- T. 2. - S. 1068-1088.
2. Kavelin K.D. Politicheskie prizraki [Tekst] / K.D. Kavelin // Sobr. Soch. SPb., 1897-1900.- T. 2. - S. 927-994.
