Санкт-Петербург, г. Санкт-Петербург и Ленинградская область, Россия
ВАК 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
ВАК 12.00.10 Международное право; Европейское право
ВАК 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
ВАК 12.00.14 Административное право; административный процесс
УДК 34 Право. Юридические науки
УДК 316.334.4 Правовые подсистемы и институты. Социология права
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
ББК 60 Общественные науки в целом
Данная статья исследует роль теоретических воззрений Эмиля Дюркгейма о праве в аспекте последующего формирования проблемного поля социологии права. Автор анализирует ключевые концепции Дюркгейма, такие как социальный факт, sui generis, социальная интеграция и многие другие.
право, закон, общество, социальный факт, социальная интеграция, солидарность, мораль, Дюркгейм, преступление, наказание, собственность
Одним из самых выдающихся достижений Эмиля Дюркгейма (1858–1917) является то, что он последовательно и крайне успешно работал над институционализацией социологии как академической дисциплины. В точности формулировки предмета социологии, в инновационности методологии и способности создать социологическую школу Дюркгейм не знает себе равных. Его имя навсегда прочно ассоциируется с этой наукой. Тем не менее, многие забывают, что Дюркгейм внёс неоценимый вклад в социологическое изучение права, что позволило активно опираться на его теоретические выкладки и представителям с социологии права.
Прежде чем, перейти к вопросам права в теоретических концепциях Эмиля Дюркгейма, остановимся немного на его ключевых идеях. Под влиянием работ Огюста Конта, который в 1830-х годах впервые ввёл термин социология для обозначения позитивной науки об обществе, и немецкой «позитивной науки о морали», в первую очередь Вильгельм Вундт и его «Этики» [1], Дюркгейм разрабатывает и предлагает своё виденье социологии как научного исследования социальных фактов [4]. Социальный факт, согласно Дюркгейму, является основным понятием его социологической теории. Дюркгейм определял социальный факт как внешнюю сиюминутную или продолжающуюся форму поведения, мышления или ощущений, обладающую властью над индивидуумом и обязательной для него, независимо от его индивидуальных желаний и предпочтений.
Дюркгейм утверждал, что социальные факты существуют независимо от отдельных индивидов и имеют объективное существование в обществе. Они представляют собой коллективные нормы, ценности, обычаи и институты, которые регулируют поведение людей и формируют основу социальной жизни. Социальные факты влияют на индивидуумов через механизмы социализации и общественного контроля.
Для Дюркгейма социальные факты были объективными и внешними по отношению к индивидуумам. Он считал, что они проявляются в форме коллективных представлений, которые обретают силу и авторитет благодаря своей распространённости в обществе. Социальные факты не существуют только в уме индивидов, но проявляются и реализуются во внешнем мире через коллективные действия и социальные институты. «Социальным фактом является всякий способ действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение; или иначе: распространённый на всем протяжении данного общества, имеющий в то же время своё собственное существование, независимое от его индивидуальных проявлений» [2: C.421].
Примеры социальных фактов могут включать правовые системы, язык, религиозные верования, моральные нормы и обычаи, экономические отношения и другие аспекты социальной организации. Дюркгейм уделял особое внимание исследованию социальных фактов, чтобы понять, как они влияют на индивидов и общество в целом, и как они способствуют социальной интеграции и солидарности. Согласно Дюркгейму, социальные факты имеют свою собственную природу и существуют независимо от индивидуального сознания и воли людей. Они возникают из коллективных сил и процессов, которые присутствуют в обществе, и обладают своей силой и авторитетом. Социальные факты могут быть представлены в виде коллективных норм, ценностей, институтов, обычаев и символов, которые регулируют поведение и ориентируют действия людей.
Дюркгейм подчёркивал, что социальные факты являются объективными и внешними по отношению к индивидуальному сознанию. Они существуют независимо от индивидуального признания или отрицания, и их сила и авторитет основываются на их распространённости в обществе. Социальные факты влияют на индивидов через механизмы социализации и общественного контроля, и их невыполнение может привести к санкциям со стороны общества. В этой связи, разработанная Дюркгеймом концепция sui generis (суи генерис; букв. единственный в своём роде, своеобразный, самобытный) позволяет понимать, что социальная реальность имеет свои собственные законы и закономерности, которые не могут быть сводимы к индивидуальным психологическим состояниям или объяснены с помощью простого суммирования индивидуальных действий. Исходя из этой концепции можно сказать, что право не является простым отражением индивидуальной воли или моральных убеждений, а является результатом коллективных сил и коллективного сознания, которые присутствуют в обществе. Правовые нормы и институты возникают из социальных фактов и отражают коллективные ценности, нормы и интересы, которые присутствуют в данном обществе. Более того, право обладает своеобразной автономией и независимостью от других сфер общественной жизни. Оно имеет свои собственные цели, функции и правила, которые специфичны только для этой сферы. Правовая система формирует и поддерживает общественную интеграцию и солидарность, обеспечивает стабильность и порядок в обществе.
Хотя Дюркгейм не применяет концепцию sui generis непосредственно относительно права, она, впрочем, подразумевает, что право не может быть полностью сведено к другим социальным явлениям, таким как экономика, политика или мораль. Оно обладает своей специфической природой и функциональной ролью в обществе. Право не только регулирует отношения между индивидами, но и представляет собой систему общественного контроля, которая осуществляется через правовые санкции и судебные процессы.
Принудительная сила социальных фактов, по мнению Дюркгейма, позволяет выявлять и изучать их, особенно в случае идеальных представлений, таких как социальные нормы, поскольку, наблюдаемые относительно их нарушения, санкции играют роль индикаторов социальных фактов. Поскольку социальные факты являются внешними по отношению к индивидам, их нельзя свести к их индивидуальным проявлениям, которые всегда отчасти социальны, а отчасти уникальны для индивида. Социальные факты также не разделяются в одинаковой степени членами общества отдельно. Таким образом, утверждает Дюркгейм, социальные факты могут иметь своим субстратом только общество как таковое, и именно общество, как реальность, является объектом социологии. Поскольку общество не может быть сведено к индивидуальным способам действия, предмет социология не может быть сведён к предмету изучения психологии, что делает социологию уникальной.
С точки зрения методологии, социология Дюркгейма основана на принципе того, что социальные факты должны рассматриваться как вещи. Этот основной принцип подразумевает, что социолог должен отбросить все предрассудки об обществе. Отличаясь от нормативных ориентаций социальной философии, социологическое исследование должно проводиться в свободных от ценностей рамках, чтобы объективно изучать общество как моральный порядок. Кроме того, социолог должен определить предмет исследования с без исключения каких-либо значимых явлений. Это правило важно потому, что многие предметы исследований в области социологии, такие как семья, группы, религия, право, также являются частью других наук. Социологические определения социальных фактов даются на основе наблюдаемых измерений исследуемого явления. Например, преступность классифицируется как поведение, которое наказывается и ведёт к правовой санкции. Наконец, социолог должен изолировать социальные факты от их индивидуального проявления, чтобы их можно было изучать объективно, без слишком больших различий от одного отдельного случая к другому.
Эмпирическое изучение социальных фактов в моделях Дюркгейма идёт от описания типов обществ по степени сложности к их объяснению в терминах причины и функции. Функция социального факта относится к цели, которую он выполняет, в то время как причина социального факта должна быть исторически расположена в предшествующем факторе.
Социологические функции и причины всегда социальны и не могут быть найдены в индивидуальной психике. После выявления причины и функции можно применить социологический метод доказательства путём сравнения. В сравнительном методе выявляются случаи, когда два социальных факта одновременно отсутствуют или присутствуют, чтобы определить те вариации, которые проявляются в этих комбинациях, и получить доказательства того, что один факт (причина) привёл к другому факту (следствию). Этот метод руководствуется основным правилом, согласно которому одна причина приводит к одному следствию. Кроме того, стабильность выводов, сделанных на основе большого числа случаев, придаёт ценность умозаключениям о причинно-следственных связях и функциональных закономерностях.
Социологам права повезло, что они могут опираться на достаточно ясные воззрения Дюркгейма о праве, разработанные им в ходе исследования разделения труда, а также в ряде последующих исследований. Причина такого особого интереса заключается в том, что Дюркгейм считал право наиболее важным наблюдаемым проявлением коллективного сознания и его трансформации. Ведь коллективное сознание — это развитие механической солидарности до органической, которую, как утверждает Дюркгейм [7], можно наблюдать в эволюции права от репрессивной к реститутивной системе.
Существенной характеристикой репрессивного права в механических обществах является то, что оно представляет собой единство, существующее в обществе среди членов простой общественной единицы с высокой степенью сплочённости, такой как клан или орда. Репрессивное право, как правило, имеет религиозную природу. Моральные убеждения и оправдания, на которых основаны репрессивный закон и наказание, часто не указываются в явном виде, поскольку они широко известны среди членов общества. Нарушения правил репрессивных правовых систем немедленно и сурово наказываются, поскольку они угрожают существованию коллектива в целом. Удаление из общества через изгнание или смерть является типичной формой наказания в механических обществах.
В органических обществах существует дифференциация реститутивного и репрессивного права. Поскольку люди все больше и больше дифференцируются друг от друга, правовые нормы становятся более абстрактными и общими, чтобы они могли применяться универсально ко всем людям, не нивелируя при этом различий, существующих между ними. Разработка договорного права, например, позволяет конкретизировать отношения между людьми, при этом роль государства ограничивается только контролем взаимных обязательств. В органических обществах право секуляризировано и сильно кодифицировано. Санкции, применяемые за нарушение реституционного права, направлены на восстановление социальных отношений между людьми, как в случае денежной компенсации, или между человеком и обществом, как в случае тюремного заключения, позволяющего вернуться в общество. В органических обществах уголовное право все ещё выполняет репрессивные функции, но рост гражданского права наиболее чётко указывает на усиление роли реституционного права. Возрастающая актуальность реститутивных форм права, сопровождающая развитие разделения труда, по мнению Дюркгейма, гарантирует, что разделение труда в экономической жизни и в других сферах не приведёт при нормальных условиях к социальным проблемам или беспорядкам. В противовес Карлу Марксу, Дюркгейм утверждает, что основная функция разделения труда заключается именно в интеграции общества. Однако для успешного достижения социальной солидарности в органических обществах разделение труда должно сопровождаться определенными правилами, регулирующими сотрудничество между различными специализированными функциями и ролями. Дюркгейм утверждает, что посреднические институты, особенно профессиональные группы, могут помочь в выполнении этой функции в силу того, что они находятся между государством и индивидом.
В серии лекций о морали и праве, написанных и прочитанных в последнем десятилетии XIX века, Дюркгейм [3, 5] уделил особое внимание роли государства в создании прав. Эта серия лекций включает в себя обсуждение профессиональной этики, особенно роли профессиональных групп, функции и формы государства, особенно демократического государства, а также различных правил и прав, гарантированных государством. Именно здесь, в последнем разделе содержатся дополнительные размышления Дюркгейма о праве.
В работе «О разделении общественного труда» (1893) [2] Дюркгейм обращается к изучению моральных и юридических фактов как отражения морали и прав, которые могут подвергаться научному наблюдению. Дюркгейм исходит из того, что убийство и кража — это высшее проявление аморальных действий, более серьёзных, чем нарушения профессиональной и гражданской морали, потому что правила, касающиеся преступлений против личности и против собственности, настолько общие и универсальные, что выходят за пределы любого конкретного общества. Исторически так было не всегда, поскольку преступления против группы в целом, например, религиозные преступления, традиционно наказывались более сурово. Однако в современном (органическом) обществе преступления против личности и против личной собственности вызывают наибольшее негодование и получают самое суровое наказание, потому что они нарушают мораль, которая ставит качества личности превыше всего.
В достаточно небольшом разделе об убийстве Дюркгейм занимается в основном криминологическим анализом количества убийств, но в ходе рассуждений о природе прав собственности формируется основа социологической теории договора и права. Согласно Дюркгейму, природа собственности исторически менялась, как и права, которые к ней привязаны. Индивидуалистическая концепция собственности возникла в эпоху рабства, точнее, в римском праве, и римляне рассматривали её как полную и исключительную власть над вещью (plena in re potestas). В романском праве юридические права на собственность были разделены на три вида: ius utendi, ius fruendi и ius abutendi. Ius utendi относится к праву пользования вещами, например, право жить в арендованной недвижимости и право гулять в общественном парке, а ius fruendi — это право на продукты собственности, например, право на аренду дома и проценты по кредиту. Согласно ius abutendi, имущество, находящееся в собственности, может быть преобразовано или даже уничтожено, хотя и при определенных условиях. Эта концепция индивидуальной частной собственности как абсолютной власти над вещами точно выражена в римской максиме: «ius utendi fruendi et abutendi res sua quatenus juris ratio patitur», что значит «право владельца использовать, брать плоды и свободно распоряжаться своей вещью, исключая любого другого человека». Впрочем, данная юридическая типология, утверждает Дюркгейм, не может привести к определению сущности собственности, поскольку отличительной чертой частной собственности является то, что полномочия, которые к ней прилагаются, независимо от того, насколько они широки или ограничены, всегда принадлежат исключительно собственнику. Частная собственность — это право на владение, которое является исключительным, по крайней мере, по отношению к другим лицам, поскольку в некоторых обстоятельствах государство все же может претендовать на определенные права.
На чем основано право частной собственности, по мнению Дюркгейма? Чтобы существовать, частная собственность должна уважаться. В своём анализе развития религии, Дюркгейм утверждал, что не вещь, которой владеют, не священное или божественное благословение, которое она получила, а общество как таковое наделяет собственность исключительным правом. Это можно наблюдать на примере изучения договора как основного средства (кроме, конечно, наследования), с помощью которого может передаваться собственность. Нововведения в законодательстве возникали по мере того, как эволюции договоров от так называемых реальных договоров, в которых договор имеет место только тогда, когда что-то действительно передаётся, к консенсуальным договорам, к которым прилагалась клятва или обращение к божественному существу. Из консенсуального договора с торжественным ритуалом развился чисто консенсуальный договор, в котором одно лишь волеизъявление является достаточным основанием для обязательного характера соглашения. В этом случае полномочия по передаче прав осуществляются полностью «в силу того, что договор заключается по обоюдному согласию, на него распространяется санкция» [5 : P.203]. Единственным условием согласия является то, что оно должно быть дано свободно, без принуждения. На заключительном этапе развития договор также должен быть справедливым с точки зрения объективных последствий договора. Чтобы быть справедливым, договор должен быть объективно справедливым.
Кроме своих основных работ о месте права в разделении труда и лекций о праве и морали, Дюркгейм опубликовал в журнале Annee Sociologique множество небольших эссе и обзорных статей по вопросам права и преступности. Среди этих статей есть исследование, посвящённое определенным количественным и качественным изменениям в наказании, которые, по мнению Дюркгейма, произошли в ходе перехода от первобытного общества к современному [6, 7]. В соответствии со своими идеями об эволюции от механических обществ к органическим, Дюркгейм выдвигает два тезиса об эволюции наказания. Первый тезис гласит, что в более развитых обществах, в которых центральная власть не является абсолютной, наказание по своей сути и степени применения менее интенсивно. Репрессивные законы в механических обществах регулируют социальные отношения в одностороннем порядке, предоставляя всю власть и права одной стороне. Прототипом подобных отношений являются отношения между хозяином и рабом. Обоснование таких законов, как правило, носит религиозный характер, и правила санкционируются на сверхъестественной основе. Наказания интенсивны и включают телесные наказания, такие как порка рабов, и символические наказания за совершенное преступление, например, отрубание рук в случае кражи. Смертная казнь существует в форме публичных пыток, при которых смерть преступника является конечным, но почти случайным результатом.
Обращаясь к современному ему индустриальному обществу, Дюркгейм вводит оговорку, которую он не использовал в своей работе о разделении труда. Дюркгейм признает, что современные общества могут оставаться абсолютистскими, как в случае с самодержавными монархиями и диктатурами, но при этом быть модернизированными в других отношениях, например, в экономической сфере. В случае абсолютистских обществ наказание может оставаться суровым и включать такие методы, как публичные казни. Дюркгейм считает случаи абсолютистских обществ не парадоксальными для его теории о переходе от механических обществ к органическим. Это связано с тем, что абсолютистский режим в современности, с точки зрения Дюркгейма, является патологическим, а не нормальным развитием. Высокая степень репрессивности наказания в обществе такого типа, таким образом, не является основополагающей для его природы, а, напротив, является функцией конкретных исторических обстоятельств. В нормальных условиях социально-исторического развития современные общества являются демократическими, и наказание в них менее интенсивно. Причина в том, что законы в демократических органических обществах регулируют отношения на двусторонней основе как договор между двумя или более сторонами, все из которых считаются равными перед законом.
В своём втором тезисе об эволюции наказания Дюркгейм снова опирается на различие между механическим и органическим обществом, утверждая, что наказание в современном обществе становится типичным лишением свободы. Другими словами, в органических обществах тюремная система становится доминирующей формой наказания. Причина в том, что тюрьма обеспечивает не только индивидуализированную форму наказания, но и целенаправленно ориентирована на реинтеграцию человека в общество и восстановление социальных отношений. В механических обществах, напротив, тюремное заключение не могло удовлетворить такую потребность, поскольку нарушения закона воспринимались как угроза коллективу в целом и поэтому не терпели никакой реинтеграции.
1. Вундт, В. Этика: Принципы нравственности. Области нравственной жизни. - Изд.2. ̶ Москва: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011. 264 с. (Из наследия мировой философской мысли: этика);
2. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. ̶ Москва: 1990;
3. Дюркгейм, Э. Моральное воспитание / пер. с фр., вступ. ст., примеч. А.Б. Гофмана; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». ̶ Москва: Изд. дом Высшей школы экономики, 2021. 456 с. (Социальная теория);
4. Дюркгейм, Э. Правила социологического метода / Эмиль Дюркгейм; [перевод с французского В. Желнинова]. ̶ Москва: Издательство АСТ, 2021. 384 с. - (Эксклюзивная классика);
5. Durkheim, E. Professional Ethics and Civic Morals. London: Routledge, 1992;
6. Durkheim, E. The Evolution of Punishment // Durkheim and the Law / Ed. S. Lukes and A. Scull. ̶ New York: St. Martin’s Press, 1983. pp. 102-132;
7. Durkheim, E. Deux lois de revolution penale // Annee sociologique. 1901. №4. pp. 65-95. - Online: http://classiques.uqac.ca/classiques/Durkheim_emile/annee_sociologique/an_socio_3/evolution_penale.html (In French).
