В статье на основе рассмотрения различных концепций присоединения к Литовскому государству Северских княжества в 20-х – 30-х гг. ХIV в. дан анализ проблемы вхождения Северской земли в XIV–XV вв. в состав Великого княжества Литовского.
Северская земля, Великое княжество Литовское, Орда, историко-этнические процессы
Литовский период истории древнерусских земель – достаточно длительный и важный этап их развития. Реконструкция не только политических и социально-экономических, но и историко-этнических процессов этого периода составляет одну из важных задач современной восточнославянской медиевистики. Осуществление таких исследований выглядит наиболее перспективно на основе регионального принципа, тем более что, как известно, Великое княжество Литовское представляло собой конгломерат отдельных земель, которые на протяжении ХIV – ХVI вв. сохраняли значительные локальные особенности, генетически восходящие к более ранним периодам их исторического развития.
Период существования Великого княжества Литовского до унии 1569 г. оценивается рядом историков как время существования Литовско-Русского государства, которое сохраняло традиции Древнерусского государства. Другие исследователи убеждены, что в это время шел процесс превращения русских земель в литовскую провинцию. Такие разногласия связаны с тем, что время пребывания русских земель в составе Великого княжества Литовского имеет одну важную особенность: оно состояло из разных по продолжительности и содержанию периодов, в рамках которых доминировала то одна, то другая тенденция.
ХIV в. – время интенсивного увеличения территории Великого княжества Литовского. Свое проникновение на Русь Литовское княжество начало еще со времен Миндовга (1230 – 1263 гг.). Тогда главным объектом стали западнорусские (белорусские) земли. Во времена его преемника Гедимина (1316 – 1341 гг.) начинается экспансия в юго-западные древнерусские (украинские) земли. Вместе с другими древнерусскими землями (Волынь, Подолия, Киевщина) в состав Литовского государства вошла Северская земля.
Утверждение литовского господства в Северской земле имело длительную предысторию. В источниках начала ХIII в. отмечены первые столкновения местных князей с литовцами. Под 1203 или 1204 гг. в Новгородской первой летописи записано: «победишаОлговицялитву, избиша их 7 сот и 1000» [20, с.45, 246]. В Московском летописном своде конца ХV в. встречаем известие, что в 1220 г. «приходишалитва и воеваша волость Черниговскую и постиг их, изби всех, а полон отъят»[Т.25, с.117-118]. Безусловно, в этот период речь может идти о спорадических набегах литовских дружин с целью грабежа. После монгольского нашествия ситуация в корне меняется в сторону значительной военной активизации Литвы в этом регионе.
В середине ХIII в. князь Миндовг (Миндаугас) объединил воинственные языческие племена литовцев, чтобы дать отпор экспансии Тевтонского ордена немецких крестоносцев, который возник на прибалтийской земле. Из этой борьбы литовцы вышли объединенными и сильными как никогда ранее. Почувствовав свою военную мощь, литовские военные дружины пытаются проявить ее в древнерусских землях, находящихся под властью Золотой Орды. В 1258 г. воевода МиндовгаХвал «иже велико убийство творяше земле Черниговской», а в 1263 г. «послал бяшетъМиндовг всю свою силу за Днепр на Романа на Бряньского князя»[25, т.2.Ст. 840, 860-862]. Однако во второй половине ХIII в. «заднепрянскые князи» находились целиком и полностью «в воли татарьской»[25, т.2. Ст. 872, 892] и военные походы литовцев не принесли им территориальных приобретений.
В белорусско-литовских летописях широкой редакции имеются рассказы об основании литовцами, вскоре после монгольского нашествия, на русских землях города Новгорода (современный Новогрудок), о военных сражениях литовских князей с царем Заволжской Орды и о поражении «того царя, и всю его моць татарскую» и о походе на Русскую землю и взятии городов Мозырь, Чернигов, Стародуб и Карачев[17, с. 91, 129-130, 146-148, 174-176, 194-196, 215-217; 34, с.130-131]. Эти рассказы впоследствии попали в «Хроники» М.Стрийковского, И.Бельского, Ф.Софоновича и в украинский хронограф[41, s. 247-248; 39, s. 257; 29, с.171-172; 35, с.23-24]. Однако современные исследователи считают, что белорусско-литовские летописи датируются первой половиной ХVI в. и отмечены ярко выраженной политической тенденциозностью, в частности стремлением доказать исторические права Великого княжества Литовского на Северскую землю, которая с начала ХVI в. находилась в составе Московского государства. Это и объясняет легендарный характер приведенных выше рассказов[21, с.70-77; 32, с.158-172; 27, с.55-56].
Легендарный характер имеет и рассказ о завоевании Волыни и Киевщины князем Гедимином, в котором среди киевских «пригородков» покоренных Гедимином, называется и северский Путивль[17, с.96,153,180,200,221; 34, с.137]. На рубеже ХIХ – ХХ вв. в исторической литературе развернулась дискуссия о достоверности данного рассказа. В то время победило мнение историков В.Б.Антоновича, Р.В.Зотова, Ф.И.Леонтовича, О.Е.Преснякова о недостоверности данного рассказа. Точку в данной полемике поставил П.Г.Клепатский, который, проанализировав все аргументы «за» и «против» включения Северщины в состав Великого княжества Литовского Гедимином, пришел к выводу, что рассказ широкой редакции литовско-русской летописи о завоевании Киева времен Гедимина, не известен из других, более ранних источников и имеет против себя множество никем пока не опровергнутых возражений[14, с.1-12]. Однако, вскоре после выхода в свет работы П.Г.Клепатского, появляется публикация М.Д.Приселкова и М.Р.Фасмера «Отрывков В.Н.Бенешевича по истории русской церкви ХIV в.»[24, с.48-70], которая послужила толчком к пересмотру мнения о легендарном характере литовского завоевания Киева в 30-х годах ХIV в. С этого времени в исторической литературе преобладает мнение о литовской супрематии над Киевом и округой со времен Гедимина[22, с.160; 40, s.106-108; 26, с.156; 3, с.20-21; 36, с.44-46; 37, с.26-31; 19, с.243-244; 10, с.39; 30, с.98-99; 38, с.84; 12,с.94-96]. Современная украинская исследовательница О.В.Русина подвергла текст отрывков В.Н.Бенешевича скрупулезному источниковедческому анализу и пришла к выводу об отсутствии веских доказательств историчности Гедиминового завоевания Киева[27, с.60-66].
Итак, концепция присоединения к Литовскому государству Северских княжеств в 20-х – 30-х годахХIV в., активно пропагандируемая М.Стрийковским на основании недостоверных источников ХV-ХVI вв., несомненно, была элементом официальной идеологии и инструментом в дипломатической практике ХVI-ХVII вв. Что касается действительного времени вхождения Северских княжеств в состав Великого княжества Литовского, то О.В.Русина считает, что единственный населенный пункт на Северщине, относительно которого есть определенные свидетельства достоверных источников – это Брянск.Осенью 1356 г. «воевал ОлгердБрянеск и Смоленск», а в следующем году Смоленский князь Василий «приде из Орды, сел на княженьи в Дьбряньске; и, мало пребыв… преставися; и бысть в Бряньскелихостию лихих людей замятьня велика и опустенье града; и потом начаобладати Ольгерд Брянском»[25, т.10, с.228;т.15, ст.65]. По мнению ряда исследователей, благодаря деятельности пролитовски настроенных групп местного боярства, процесс утверждения в Брянске Ольгерда носил сравнительно мирный характер и произошел примерно в период между 1357 и 1360 гг.[1, с.116; 40, s.116-120; 14, с.16-22; 37, с.65]. Однако покорение Брянска нельзя отождествлять с включением всей Северской земли в состав Великого княжества Литовского. Действительно многие исследователи называют Брянск этого времени «центром», «главным городом» Северской земли[2, с.115; 16, т.1,с.209; 18,с.44; 14, с.XXIII; 1, с.21; 4, с.37], но это не совсем верно. Брянск с середины ХI в. принадлежал черниговским князям, а во второй половине ХIII в. даже стал ненадолго их резиденцией (в связи с монгольским завоеванием), но уже в 90-х годахХIII в. оказался под контролем смоленских князей[6, с.307; 7, с.179]. Соответственно, борьба Ольгерда за Брянск представляла собой один из аспектов литовско-смоленских отношений, стремление Литвы вернуть себе контроль над Смоленском, утраченный в начале 1350-х годов[33, с.60-65].
По мнению О.В.Русиной, для разрешения вопроса о присоединении Северщины к Великому княжеству Литовскому, важным является факт одновременного перехода под власть Ольгерда Брянска и Киева, которые находились под непосредственным контролем Орды, о чем свидетельствует участие Орды в брянских делах первой половины – середины ХIV в. и присутствие ханского баскака в окружении Федора Киевского, которого (или его тезку) со временем заменил сын Ольгерда Владимир [27, с.79]. Возможны два варианта развития событий на Киевщине: или Владимир Ольгердович сразу признал превосходство Орды, или, по мнению Грушевского, «о своих правах на Киев татарские властители вспомнили и напомнили литовским князьям» позже [9, с. 494–496], после окончания феодальных усобиц в Орде, которые вспыхнули после гибели хана Джанибека (1357 г.). Известно, что на протяжении 1359 – 1361 гг. в золотоордынской столице Сарае сменилось семь ханов, а в 1362 г. Орда распалась на две части с границей по Волге. Последующие два десятилетия, до прихода к власти Тохтамыша (1380 г.), были заполнены напряженной борьбой между сарайскими правителями и марионеточными ханами волжского Правобережья [13, с.181–191]. Впрочем, не следует преувеличивать масштабы ослабления Орды. Фактический правитель ее правобережной части – Мамай – удержал под своей властью земли западнее Волги, подавив сепаратистские выступления феодалов своего улуса. Поэтому взаимоотношения между правобережной Ордой и Литвой строились в этот период, скорее всего, не на военном противоборстве, а на принципиально иной основе – договорной. В современной литературе было высказано предположение о возможности заключения какого-то компромиссного соглашения в середине 60-х годовХIV в., когда обозначилось сближение Литвы и Орды в политико-дипломатической сфере[33,с.151–152].
Таким образом, инкорпорацию северских земель в состав Великого княжества Литовского было осуществлено в 50-60-е годыХIV в., скорее всего, на договорных началах, в форме кондоминиуму, что предусматривало сохранение даннической зависимости оккупированных Литвой территорий от Орды. Подобный режим существовал и на галицких землях, захваченных Польшей, о чем свидетельствует письмо папы Иннокентия ХI королю Казимиру от 1357 г., где он намекает последнему, что тот продолжает платить татарам ежегодную дань с подвластных ему русских земель. Аналогичным был и статус Луцкой волости Любарта по соглашению 1366 г.[8, с.43,47]. Только признание ордынского верховенства дало возможность Ольгерду распространить свой политический контроль на Юго-Западную Русь, причем сразу, а не поэтапно, как это осуществлялось в других регионах. Это объясняет отсутствие известий о присоединении, в частности, северских земель к Литве, его как бы «незаметность» для тогдашних хронистов. Кстати, зависимость от Орды рассматривалась последней как вполне реальная, не случайно значительно позже, в 1514 г. крымский хан Менгли-Гирей требовал от Василия III, чтобы тот вернул Литве Северщину, выступая как ее суверен: «Область наша к нам тянет: Брянеск, Стародуб, Почап, Новый городок (Новгород-Северский), Рылеск, Путивль, Карачев, Радогощ, - те писаные восмь городов из старины наши были, а отцу твоему великому князю Ивану мы их дали по нашему слову»[28, т.95, с.153-154].
Хотелось бы обратить внимание на то, что в современной украинской исторической литературе делается очевидный акцент на так называемое «бархатное» литовское проникновение в древнерусские (современные украинские) земли. Пишется, что население приветствовало войска Ольгерда во время продвижения вглубь славянской территории, что литовская власть, сменившая жестокую ордынскую, была мягкой и толерантной, что в конечном итоге произошло ославянивание литовских правителей и, созданное без особых завоевательских усилий, новое государство представляло собой государство, в котором от народа-завоевателя осталось только название[5, с.81 – 83;31, с.98; 27, с.85–87].
Несомненно, общеизвестны факты влияния православия на территории Литовского государства, использование в качестве правовой основы государства «Русской правды», русского языка в качестве государственного и мн. др. При этом нужно помнить, что собственно литовские этнические земли составляли в этот период лишь десятую часть государства и его правители, чтобы удержать под своей властью присоединенные территории, вынуждены были придерживаться правила: «Старого не менять, нового не внедрять». С другой стороны, признавая факт даннической зависимости Литвы от Орды, невозможно не задаться вопросом: на чьи плечи легла эта двойная дань? Ответ очевиден – на население древнерусских земель, вошедших в состав Великого княжества Литовского. Кроме того, процесс ассимиляции завоевателей, о котором так часто пишется в литературе, не завершился. События развернулись несколько иначе. Начиная с правления Ягайла (1377 –1392 гг.) в Литовском государстве все больше набирают силу тенденции сближения с Польшей, а Кревская уния 1385 г. коренным образом меняет положение юго-западных русских земель. Видимо, не такой уж радужной была эта двойная зависимость, как видится это сегодня некоторым украинским авторам, на мнении которых, очевидно, сказались политико-идеологические пристрастия.
Таким образом, нет оснований считать, что во второй половине ХIV в. в результате военной активности Литовского княжества, и в первую очередь Ольгерда, была ликвидирована зависимость южнорусских земель, в том числе и Северской земли, от Орды и только со временем ордынская супрематия возобновилась. Эти представления сформировались более поздней традицией и прежде всего белорусско-литовскими летописями ХVI в., в которых династическим претензиям московских властителей на «всю Русскую землю» противопоставлялось право завоевания («право меча»), целиком приемлемое в средневековую эпоху как историко-юридический аргумент.
В последней трети XIV – XV в., по словам М.С.Грушевского, Северщину держит маленькая группа второстепенных членов Гедиминовой династии, получившие свои волости от сильнейшего литовского князя (т.е. Ольгерда), который роздал их в держание[8, с.67–68]. Владея своими уделами «с руки» великого князя литовского, северские князья оставались в сфере верховного права «господаря», соответственно всякое великокняжеское пожалование фактически было «до воли господарской», так как перемещение князей с удела на удел, соответственно потребностям внешне и внутреннеполитической конъюнктуры, были типичным явлением того времени.
Выражение вассальной зависимости северских князей от великого князя литовского проявлялось в «послушестве»: уплате ежегодной дани, при необходимости, предоставлении военной помощи «господарю». В остальном владетельные князья оставались практически автономными единицами Литовского государства. Хорошо характеризует масштаб их суверенитета факт чеканки собственной монеты одним из могущественнейших северских князей – Дмитрием Корибутом[15, с.40].
Не однозначными были этнические взаимоотношения этого периода. В отечественной литературе превалирует осмысление русско-татарских отношений преимущественно в категориях противостояния, непримиримого антагонизма, что, несомненно, имело место и о чем свидетельствуют эпические произведения и фольклор. Между тем на протяжении второй половины ХIII–ХIV вв. вырабатывались и определенные формы сожительства двух этносов[11, с.43]. Существовали зоны, где тюркско-славянские контакты отмечались особой интенсивностью, прежде всего в результате наличия в этих зонах оседлого тюркского населения. На основании ярлыков ХV – ХVI вв. великим литовским князьям Ф.Петрунь локализовал такие контактные зоны[23, с.175 – 187]. Особое внимание исследователь обратил на ту обстоятельность, с которой в ярлыках описана Путивльщина, относительно которой в них приведено «больше данных, нежели для собственно Киевщины»[23, с.178], в состав которой она тогда входила.Об особом месте этого региона в тогдашних политических взаимоотношениях свидетельствует и требование Менгли-Гирея выделить ему путивльскую дань, предъявленную великому князю литовскому Александру в 1500 г.[28, т.1, № 183, с.211], а также упоминание Путивля в перечне городов, «что из старины к Перекопской Орде тянули»: «по тем городком дараги (тюрк. – управитель) были и ясаки с тех людей имали»[28, т.35, № 62, с.291].Видимо, с оседанием в южнорусских землях тюркского населения связано и формирование таких территориальных образований, как упоминаемая в ярлыках «тьма» татарского князя ЯголдаяСарайовича в верховьях Псла, Сейма, Оскола и Северского Донца, которая как отдельный феод просуществовала до 90-х годов ХV в. К таким же князям «темниим» принадлежали, очевидно, и предки Глинских, чья «отчина», Глинск, также фигурирует в татарских ярлыках[28, т.1, № 1, с.1; т.2, № 6, с.4]. И хотя традиционно считается, что основатель этого рода Лекса получил свои владения от литовского князя Витовта, еще Ф.Петрунь предположил, что литовские князья не столько осаждали татар в южном порубежье, сколько переводили местных «тюркских династов на статус обычных землевладельцев»[23, с.177,180,185] Значительное количество татарских родов в составе южнорусской шляхты ХV–ХVI вв. [42, с. 133–140]свидетельствует о преимущественно ассимилятивной, а не экстерминативной политике великих князей литовских в отношении тюркского населения их государства. Таким образом, можно сказать, что в литовский период как русско-татарские, так и литовско-татарские отношения не имели сугубо конфронтационного характера: шел сложный и длительный процесс этнического взаимодействия.
Таким образом, пребывание Северских земель в составе Великого княжества Литовского продолжалось более полутора веков. В середине XIV в. началось мягкое, «бархатное», но достаточно активное проникновение в земли бывшего Древнерусского государства. В этот период Литва стремилась толерантно относиться к местному населению, органично воспринимать его традиции и опыт. После заключения Кревской унии (1385 г.) русские земли в составе Литвы окончательно теряют остатки автономии, а с 1480 г. попадают в эпицентр московско-литовского противостояния. Северская земля оказывается театром бесконечных военных столкновений между Москвой и Литвой.
1. Андрiяшев О. Нарисiсторii колонiзацii Сiверськоiземлiдопочатку ХVӀ вiку [Текст] / О. Андрiяшев // Записки Iсторично-фiлологiчного вiддiлу ВУАН. Киiв, 1928. Кн. ХХ.
2. Антонович В.Б. Очерк истории Великого княжества Литовского до смерти великого князя Ольгерда [Текст] / В.Б. Антонович // Монографии по истории Западной и Юго-Западной России. - Киев, 1885. Т. 1.
3. Батура Р.К. Борьба Литовского Великого княжества против Золотой Орды: От нашествия полчищ Бату до битвы у Синих Вод [Текст]: автореф. дис. канд. ист. наук / Р.К. Батура. - Вильнюс, 1972.
4. Беляева С.А. Южнорусские земли во второй половине ХIII-ХIV в.: (По материалам археологических исследований) [Текст] / С.А.Беляева. - Киев, 1982.
5. Бойко О.Д.Iсторiя Украiни [Текст] / О.Д.Бойко. - Киiв, 1999.
6. Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала ХVст. [Текст] / П.В.Голубовский. - Киев, 1895.
7. Грушевський М.С.Iсторiя Украiни-Руси [Текст] / М.С.Грушевський. -Львiв, 1905. Т. 2-3: ХI-ХIII вiк.
8. Грушевський М.С.Iсторiя Украiни-Русi [Текст]: в 11 т. 12 кн. - Киiв, 1991-1998. Т.4.
9. Грушевский М.С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца ХIVстолетия [Текст] / М.С.Грушевский. - Киев, 1891.
10. Гудавичюс Э.По поводу так называемой «диархии» в Великом княжестве Литовском [Текст] / Э.Гудавичус // Феодализм в Балтийском регионе.- Рига, 1985.
11. Дашкевич Я. Украiна на межi мiж Сходом i Заходом (ХӀV-ХVӀӀӀ ст.) [Текст] / Я.Дашкевич // Записки науковоготоваристваiм. Шевченка. Львiв, 1991. Т. ССХХП.
12. Дворниченко А.Ю. Русские земли Великого княжества Литовского (до начала ХVI в.): Очерки истории общины, сословий, государственности [Текст] / А.Ю.Дворниченко. - СПб., 1993.
13. Егоров В.Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой [Текст] / В.Л.Егоров // Куликовская битва. - М., 1980.
14. Клепатский П.Г. Очерки по истории Киевской земли [Текст] / П.Г.Клепетский. - Одесса, 1912. Т. 1: Литовский период.
15. Козубовський Г.А. СiверськiмонетиХIV ст. [Текст] / Г.А.Козубовський. - Киiв, 1992.
16. Лазаревский А.М. Описание старой Малороссии. Материалы для истории заселения, землевладения и управления [Текст] / А.М.Лазаревский. - Киев, 1888. Т.1: Полк Стародубский; - Киев, 1893. Т. 2: Полк Нежинский.; Киев, 1902. Т. 3: Полк Прилуцкий.
17. Летописи белорусско-литовские [Текст] // ПСРЛ. М., 1980. Т. 35.
18. Любавский М.К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания Первого Литовского Статута // Чтение в обществе истории и древностей Российских при Московском университете [Текст] / М.К.Любавский. - М., 1892. Кн. 4.
19. Муравьева Л.Л. Летописание Северо-Восточной Руси конца ХӀӀӀ - начала ХV века [Текст] / Л.Л.Муравьева. - М., 1983.
20. Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов [Текст]. - М.; Л., 1950.
21. Пашуто В.Т. Образование Литовского государства. [Текст] / В.Т.Пашуто. - М., 1959.
22. Петрунь Ф.Украiнськi степи за ранньоiтатарськоi та за литовськоiдоби: замiтки iзауваження [Текст] / Ф.Петрунь // ПолудневаУкраiна. Киiв, 1930.
23. Петрунь Ф.Ханськiярлики на украiнськiземлi: До питання про татарськуУкраiну [Текст] / Ф.Петрунь // Схiднийсвiт. 1928. № 2.
24. Приселков М.Д., Фасмер М.Р. Отрывки В.Н.Бенешевича по истории русской церкви ХIV века [Текст] / М.Д.Приселков, М.Р.Фасмер // Известия Отделения русского языка и словесности имп. Академии наук. Пг., 1916. Т.ХХI. Кн. 1.
25. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ) [Текст]: Т. 1. М., 1962; Т.2. М., 1962; Т.7. СПб.,1865; Т. 10. М., 1965; Т. 15. М., 1965; Т. 18. СПб., 1913; Т. 23. СПб., 1910; Т. 24. Пг., 1921; Т. 25. М.; Л., 1949 и др.
26. Рогов А.И. Русско-польские культурные связи в эпоху Возрождения: (Стрыйковский и его хроника) [Текст] / А.И.Рогов. - М., 1966.
27. Русина О.В. Сiверська земля у складi Великого князiвстваЛитовського [Текст] / О.В.Русина. - Киiв, 1998.
28. Сборник Русского исторического общества (РИО) [Текст] / Тт. 1, 2, 35, 95.
29. Софонович Ф. Хронiка з лiтописцiв стародавнiх [Текст] / Ф.Софонович. - Киiв. 1992.
30. Ставиский В.И. «Киевское княжение» в политике Золотой Орды (первая четверть ХӀV в. [Текст] / В.И.Ставинский // Внешняя политика Древней Руси. - - М., 1988.
31. Субтельний О.Украiна: iсторiя [Текст] / О.Субтельний; пер. з англ. - Киiв, 1993.
32. Улащик Н.Н. Введение в изучение белорусско-литовского летописания [Текст] / Н.Н.Улащик. - М., 1985.
33. Флоря Б.Н. Борьба московских князей за смоленские и черниговские земли во второй половине ХӀV в. [Текст] / Б.Н.Флоря // Проблемы исторической географии России. - М., 1982. Вып. 1.
34. Хроника Быховца [Текст] // ПСРЛ. - М., 1975. Т. 32.
35. Хроника литовская и жмойтская [Текст] // ПСРЛ. - М., 1975. Т. 32.
36. Шабульдо Ф.М. Про початок приеднанняВеликимкнязiвствомЛитовським земель Пiвденно-Захiдноi Русi [Текст] / Ф.М.Шабульдо // Украiнськийiсторичний журнал. 1984. № 6.
37. Шабульдо Ф.М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского [Текст] / Ф.М.Шабульдо. - Киев, 1987.
38. Яковенко Н.М. Украiнська шляхта з кiнцяХIVдосередини ХVӀӀ ст. (Волиньi Центральна Украiна) [Текст] / Н.М.Яковенко. - Киiв, 1993.
39. KronikaPolskaMarcinaBielskiego. Sanok, 1856. T. 1.
40. Kuczynski S.M. Ziemieczernihowsko-siewierskie pod rzadamiLitwy. Warszawa, 1936.
41. StryjkowskiM. KronikaPolska, LitewskaZmodzkaiwszystkiejRusi. Warszawa, 1846. Cz. 1.
42. Dziadulewicz S. Pierwiastekturanski u szlachtyukrainskiej // MiesiecznikHeraldyczny. 1931.
