с 01.01.2008 по настоящее время
Москва, г. Москва и Московская область, Россия
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (Кафедра теории государства и права, Доцент кафедры)
с 01.01.2011 по настоящее время
Москва, г. Москва и Московская область, Россия
ВАК 12.00.10 Международное право; Европейское право
ВАК 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
ВАК 12.00.14 Административное право; административный процесс
УДК 34 Право. Юридические науки
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
ОКСО 40.04.01 Юриспруденция
ББК 670 Общая теория права
ББК 60 Общественные науки в целом
BISAC LAW000000 General
В статье предлагается собственное решение проблемы дифференциации стадий применения норм права, при этом правоприменение рассматривается не как деятельность специально на то уполномоченных органов и должностных лиц, а как комплекс правозначимых действий, составляющих реализацию права, осуществляемую в особой форме. Обосновывается, что применение норм права является системой, в которой стадии как его подсистемы разделены между собой во времени и характеризуются очевидным качественным своеобразием.
применение норм права, правореализация, стадии применения норм права, правоприменительный процесс, правоприменительное решение, исполнение правоприменительного решения
Признание применения норм права сложным по своему содержанию процессом предполагает возможность выделения в его рамках отдельных стадий. Вопрос о таких стадиях на протяжении многих лет остается предметом активных научных дискуссий, тем не менее, ни одно из предлагаемых современными исследователями решений, к сожалению, не может быть принято безоговорочно.
Представляется, что определение количества и, главное, качественного наполнения стадий применения норм права вызывает трудности, с одной стороны, вследствие отсутствия единого, универсального подхода к интерпретации природы правоприменения, с другой стороны, в силу некритического восприятия и попыток вписать в те или иные авторские концепции не согласующиеся с их базовыми положениями представлений о применении норм права, широко распространенных в теоретической юриспруденции. Принимая во внимание указанные обстоятельства, полагаем необходимым обратиться к вопросу о количестве и содержании стадий применения норм права, проанализировав уже существующие точки зрения и аргументировав собственное мнение по данной проблеме.
Чаще всего учеными выделяется три стадии применения норм права. Первую, как правило, обозначают терминами «установление фактической основы дела» и «установление и исследование фактических обстоятельств дела». Вторую именуют стадией установления юридической основы дела, стадией выбора и анализа нормы права, подлежащей применению, либо стадией юридической квалификации. Третью, заключительную стадию чаще всего называют принятием юридического решения по делу, решением юридического дела по существу или вынесением решения и доведением его до заинтересованных лиц [3, c. 31; 4, c. 67-68; 11, c. 122]. Однако, такой подход к решению вопроса о стадиях применения норм права небезосновательно подвергается критике [7, c. 189-191; 9].
Представляется необходимым, прежде всего, обратить внимание на то признаваемое большинством исследователей обстоятельство, что правоприменение является особой формой реализации норм права. Следовательно, содержанием названного процесса должен охватываться весь комплекс действий, обеспечивающих претворение правовых норм в поведении адресатов нормы права. Это, во-первых, означает невозможность согласиться с тем, что установление фактических обстоятельств дела является первой стадией правоприменения.
Будучи строго формализованным, правоприменение начинается установлением наличия оснований для правоприменительного производства, которое в большинстве случаев предполагает оформление специального акта. В одних случаях основания для начала правоприменительного производства носят формальный характер (таким основанием может служить, например, заявление лица), в других – необходимо наличие совокупности предусмотренных законом фактических и формальных оснований. Например, возбуждение уголовного дела возможно только при наличии формального повода и фактического основания (ч. 1 и 3 ст. 140 УПК РФ).
Во-вторых, применение норм права не завершается вынесением решения по делу. Например, в ситуации, когда судебное решение не исполняется, нормы, на основе которых данное решение было вынесено, не могут быть признаны реализованными. Показательным является то, что в своем Постановлении от 7.05.2002 г. по делу «Бурдов против России» Европейский суд по правам человека дает такую трактовку ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод: «Исполнение судебного решения, принятого любым судом, должно … рассматриваться как составляющая «судебного разбирательства» по смыслу Статьи 6 Конвенции» [1].
Завершающей правоприменение стадией нельзя считать и доведение решения до сведения адресата, заинтересованных лиц и организаций, несмотря на распространенность мнения о том, что правоприменение оканчивается именно им [4, c. 68].
Ни вынесение решения, ни его доведение до сведения заинтересованных лиц не завершают реализацию применяемых норм, не охватывают собой действий адресатов правовых норм и выносимых на их основе правоприменительных актов, в этой связи следует признать правоту тех ученых, которые в качестве самостоятельной стадии рассматривают исполнение принятого решения [7, c. 190; 9, c. 5]. В то же время, с учетом того, что исполнение такого решения не является самоцелью, а конечной целью реализации права как стадии правового регулирования выступает воплощение предписаний правовых норм в реальном поведении людей, представляется более правильным именовать завершающую стадию правоприменения стадией осуществления нормативных правовых предписаний, получивших конкретизацию в правоприменительном решении.
Далее полагаем необходимым определить, какие стадии содержательно наполняют правоприменение от момента установления наличия оснований для правоприменительного производства до осуществления нормативных правовых предписаний, получивших конкретизацию в правоприменительном решении, т.е. от его начальной стадии до завершающей.
Следуя той логике, которой придерживается большинство современных исследователей проблем правоприменения, такими стадиями следовало бы признать традиционно выделяемые в нем этапы – установление фактических обстоятельств дела, выбор и анализ нормы права, подлежащей применению, и решение дела по существу.
Тем не менее, установление фактических обстоятельств дела и выбор и анализ подлежащей применению нормы нельзя называть самостоятельными стадиями правоприменения иначе как условно.
Стадия – это не просто часть процесса, это относительно самостоятельная, специфическая составляющая процесса как системы. Следовательно, нельзя согласиться с мнением о том, что стадии применения норм права «не могут иметь четко установленных границ» [6, c. 67].
О каком бы сложном по своему содержанию процессе не шла речь, его стадии всегда разделены между собой во времени, при этом переход из одной стадии в другую подразумевает качественное изменение процесса. Это указывает на необходимость говорить о стадиях применения норм права как о «периодах в развитии» правоприменительного процесса [5. c. 92].
Деятельность по установлению фактических обстоятельств, с одной стороны, и выбор и анализ нормы, подлежащей применению, с другой стороны, не составляют самостоятельных стадий применения норм права, так как на практике составляющие их правозначимые операции в рамках производства по конкретному делу либо чередуются друг с другом, либо осуществляются параллельно.
Следует вспомнить сделанное в свое время С.С. Алексеевым точное наблюдение, которое по сей день не утрачивает своей актуальности, однако, к сожалению, редко упоминается современными исследователями проблем правоприменения: «Для того, чтобы выбрать и проанализировать норму права, необходимо опираться на определенные факты, круг которых может быть правильно установлен только тогда, когда уже известно, что они имеют юридическое значение и, следовательно, уже общим образом выбрана юридическая норма <…> на основе анализа норм возникает необходимость более глубоко исследовать фактические обстоятельства; анализ же фактических обстоятельств вынуждает вновь обратиться к нормам, уточнить отдельные юридические вопросы и т.д.» [2, c. 614].
В современной научной и учебной литературе, затрагивающей проблемы правоприменения, нам не удалось обнаружить убедительные аргументы, позволяющие опровергнуть приводимые С.С. Алексеевым доводы. В этой связи настаиваем на том, что установление фактических обстоятельств дела и выбор и анализ нормы права, подлежащей применению, – это отнюдь не самостоятельные стадии применения норм права. Правозначимые действия, составляющие названные комплексы, различаются с точки зрения решаемых посредством их осуществления задач, а также своей методикой и тактикой, однако, они не являются «периодами» правоприменения, его «этапами», так как не могут быть разделены между собой во времени, и это позволяет заключить, что в своем единстве они образуют одну стадию правоприменения.
Важно подчеркнуть, что в рамках выделенной нами стадии осуществляется не просто выбор и анализ юридической нормы, а именно выбор и анализ нормы права, подлежащей применению, безотносительно того, является ли она юридически закрепленной.
В процессе правоприменения могут быть выявлены фактические обстоятельства, не урегулированные действующим законодательством, однако, это не является для правоприменителя основанием для отказа от принятия решения. В частности, суд, установив наличие пробела в законодательном регулировании отношений в гражданско-правовой сфере, может вынести решение на основе аналогии закона или аналогии права, либо – ориентируясь на нормы негосударственного (неюридического) права, например, корпоративного (внутрифирменного) права. Поиск и анализ не имеющих юридического закрепления норм, бесспорно, является важной составляющей правоприменительного производства – по крайней мере, в рамках производства по частноправовым спорам. В этой связи нельзя неоправданно сужать содержание рассматриваемой стадии, ограничивая действия правоприменителя поиском и толкованием только лишь юридических норм.
Как справедливо подчеркивает В.М. Шафиров, «формалистический подход» к применению права, подразумевающий, что установление правовой основы дела отождествляется с отысканием юридической нормы и «подгонкой» фактов под ее гипотезу, недопустим. Юридические нормы объективно не способны охватить все жизненные ситуации, требующие применения норм права; нельзя исключить возникновения между такими нормами противоречий, и поэтому ориентация лишь на юридические нормы способна приводить к вынесению неправильных, ошибочных правоприменительных решений [12].
За стадией установления фактических обстоятельств дела и его правовой основы следует стадия вынесения правоприменительного решения и доведения его содержания до сведения заинтересованных лиц. В ряде случаев названная стадия именуется «решением юридического дела, выраженным в издании акта применения права» [5]. Однако, общепризнанным является тот факт, что акты применения права могут иметь не только письменную форму и, наряду с актами-документами, существуют также акты-действия, которые могут быть подразделены на словесные и конклюдентные [8]. Сказанное свидетельствует о том, что вынесение правоприменительного решения не всегда сопровождается «изданием акта применения права». В частности, в ситуации, когда сотрудник полиции осуществляет принудительную остановку транспортного средства, очевидно, что его решение выражено в конклюдентном акте – например, жесте, сигнале, команде, ясно дающих водителю понять, что от него требуется прекратить движение автомашины. В применении к данной ситуации более правильным будет вести речь не об издании, а об оформлении вынесенного решения в правоприменительном акте.
Говоря о правоприменении, иногда исследователи дифференцируют в качестве его стадий такие комплексы юридически значимых действий, которые не образуют объединенных общими задачами и обособленных во времени этапов применения норм права.
Принимая во внимание разделенность стадий между собой во времени, а также наличие у них качественного своеобразия, на наш взгляд, в качестве стадий правоприменения вряд ли целесообразно рассматривать, например, проверку подлинности текста нормы, ее анализ с точки зрения законности, действия во времени, в пространстве и по кругу лиц, равно как анализ содержания нормы права (ее толкование) [10]. Перечисленные действия являются неотъемлемыми составляющими деятельности по установлению правовой основы дела и не составляют самостоятельных этапов, «периодов» правоприменительного производства. В частности, не прибегая к толкованию норм права, анализу их с точки зрения того, как они действуют во времени, в пространстве и по кругу лиц, вряд ли возможно правильно определить подлежащую применению норму в ситуации, когда имеется несколько юридически закрепленных правил, регулирующих схожие отношения (например, общая и специальная нормы, норма Федерального закона и норма закона субъекта Российской Федерации).
Вряд ли в качестве самостоятельной стадии правоприменения можно рассматривать и «информационно-правовое моделирование» [6]. Не являясь качественно специфической и отделенной по времени от других составляющих правоприменения системы действий, такое моделирование представляет собой не стадию, а метод. Будучи системой мер, предполагающих разработку различных вариантов развития правоприменительного производства, оно обеспечивает достижение конкретной цели – организацию правоприменительного процесса, придание ему планового характера. Названный метод применяется или не применяется по усмотрению правоприменителя, который в обязательном порядке учитывает характер и степень сложности задач, решаемых в правоприменительном производстве или на одном из его этапов. Представляется, что не стадиями, а методами правоприменения также являются прогнозирование, контроль над исполнением правоприменительного решения, принудительное обеспечение его реализации.
Подводя итог проведенному анализу, полагаем возможным сформулировать ряд обобщений, отражающих авторскую позицию по вопросу о стадиях применения норм права. Правоприменение складывается из четырех стадий. Первой стадией является установление наличия оснований для правоприменительного производства; второй – установление фактических обстоятельств дела и его правовой основы; третьей – принятие решения по делу и его оформление в правоприменительном акте; четвертой – осуществление нормативных правовых предписаний, получивших конкретизацию в правоприменительном решении. Все иные комплексы правозначимых действий, которые могут рассматриваться в качестве составляющих правоприменительного процесса, тем не менее, не образуют самостоятельных его стадий.
1. Постановление ЕСПЧ от 07.05.2002 г. «Дело «Бурдов (Burdov) против России» (жалоба № 59498/00) // Российская газета. 04.07.2002.
2. Алексеев С.С. Собрание сочинений в 10 т. Том 3: Проблемы теории права: Курс лекций. М.: Статут, 2010. 781 с.
3. Вопленко Н.Н. Реализация права. Волгоград: Издательство ВолГУ, 2001. 48 с.
4. Гавриков В.П. Теория государственно-правового регулирования. М.: Проспект, 2016. 160 с.
5. Галиев Ф.Ф. Логические основания стадий применения права // Правовое государство: теория и практика. 2014. № 1. С. 90-96.
6. Егоров К.И. Информационно-правовое моделирование как стадия судебного правоприменения // Российский юридический журнал. 2011. № 2. С. 67-70.
7. Осипов М.Ю. Системы в праве и правовые процессы. М.: РИОР: ИНФРА-М, 2017. 282 с.
8. Пахомов М.С. Конклюдентные действия в сфере реализации права // Вестник Московского университета МВД России. 2009. № 4. С. 115-118.
9. Сардаева О.Г. К вопросу о стадиях применения права // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2013. № 2. С. 52-57.
10. Соколов Н.Я. Проблемы правового регулирования в профессиональном восприятии юристов // Lex Russica. 2016. № 9. С. 205-213.
11. Чабан Е.А. Современные проблемы дискреционности в процессе государственного управления // Общество и право. 2017. № 1. С. 121-127.
12. Шафиров В.М. Вторая стадия применения права: в свете современного правопонимания // Правовые проблемы укрепления российской государственности: сборник статей / Под ред. М.М. Журавлева, А.М. Барнашова, С.С. Кузнецова. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 5-8.
