Московский физико-технический институт (государственный университет) (учебно-научный центр гуманитарных и социальных наук, ведущий научный сотрудник)
Москва, г. Москва и Московская область, Россия
Целью данной статьи стало выявление потенциала государственно-корпоративной гибридизации, как одного из сценариев трансформации традиционных политических режимов. В работе на основе применения методов критического анализа и Case Study исследуется практика адаптации политических режимов к условиям актуальных технологических трансформаций и росту сложности управляемых общественно-политических систем. Результаты проведенного исследования позволяют подтвердить выдвинутую гипотезу о том, что технологически развитые государства для обеспечения устойчивости и выживаемости национальных политических режимов с высокой степенью вероятности будут реализовывать сценарии «поглощения» существующих цифровых технологий в собственных интересах с целью повышения собственного разнообразия и сложности системы государственно-политического управления. В работе делается вывод о том, что традиционные институты власти для сохранения своей функциональности в новых условиях меняющейся технологической среды будут стремиться либо к реализации сценария строгого регулирования, регламентации и ограничения деятельности глобальных технологических компаний, представляющими существенную угрозу политической стабильности государства, либо к интеграции техногигантов в процессы государственно-политического управления, включению их ключевых ресурсов и технологий (с последующей имплементацией на практическом уровне) в «умные» модели государственно-политического управления нового типа. При этом автор статьи выражает серьезный скепсис относительно потенциала использования цифровых технологий в процессах демократизации современных обществ в случае реализации сценария государственно-корпоративной гибридизации, находя в цифровизации значительный спектр угроз, рисков и вызовов для современного общественного развития в условиях актуальной технологической турбулентности.
цифровая децентрализация, политический режим, государственное управление, цифровизация общества, технологические трансформации, государственно-корпоративная гибридизация
Финансирование
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 21-011-31089 (The study is supported by the Russian Foundation for Basic Research and the Social Research Expert Institute, Project No. 21-011-31089).
Введение
В условиях интенсивных технологических трансформаций в цифровой среде, характеризующихся глобальным масштабом проникновения цифровых инструментов в критически важные сферы существования государства и общества, важным представляется изучить изменения в функциональных характеристиках традиционных политических режимов, которыми сопровождаются проблемы цифровизации на сегодняшний день. На наш взгляд, сегодня можно с уверенностью говорить не только о технологических изменениях как таковых, но и о возникновении конфликта идеологических парадигм цифровизации. Наивные представления конца прошлого века об Интернете как о глобальном пространстве демократического транзита, позволяющем эффективно осуществлять демократизацию любого политического режима и неотвратимо решать проблемы с ограничением доступа к информации и обмена ею практически в любой произвольно взятой стране, на сегодняшний день очевидным образом утратили свою актуальность.
На смену «наивной» парадигме пришло значительное число концептов, в базисе которых лежат совершенно разные, а порой и прямо противоположные идеологии. Более того, как показывает анализ современной практики, национальные особенности использования Интернета начинают играть все более значимую роль, склоняя баланс сил от глобального и универсального к национальному и локальному. Одними из ведущих акторов, влияющих на развитие подобной ситуации, являются сами государства и институты власти, пытающиеся переосмыслить потенциал Интернета и цифровых технологий как в аспекте возможностей для собственного развития на новом этапе существования человеческой цивилизации и постепенного перехода к новому технологическому укладу, так и в аспекте формируемых в современных условиях технологических трансформаций цифровых угроз, вызовов и рисков, сопряженных со стремительным и всепроникающим распространением цифровых технологий.
При этом, помимо государств, свою политическую субъектность приобретают и новые акторы, такие как крупные технологические платформы, способные, как демонстрируют события последнего времени, существенным образом влиять на содержание, характер и структуру информационно-коммуникационных процессов в пространстве современной политики.
Само население многих технологически развитых стран также становится весьма активным в аспекте регулярного применения цифровых ресурсов в повседневной практике, включая сферу общественно-политических отношений.
В результате традиционные модели государственного, политического и экономического управления, тесно переплетенные между собой, начинают испытывать серьезное давление, подвергаясь проверке на устойчивость, в том числе и со стороны новых идеологий, подразумевающих существенную трансформацию казавшихся незыблемыми еще вчера отношений по поводу власти, информации и финансов. По сути, государственные институты власти, в классических моделях выступающие в качестве монопольных центров регулирования и надзора за большинством жизненно важных для государств взаимодействий, подвергаются риску утраты подобного монопольного права.
В связи с этим нам представляется крайне важным оценить перспективы и потенциал современной цифровизации, связанной с глобальными технологическими трансформациями функционирования современных государств и обществ, рассмотреть особенности «соприкосновения» традиционных и современных моделей осуществления власти на предмет выявления конфликтного потенциала и выработки возможных сценариев адаптации традиционных политических режимов к интенсивным технологическим изменениям среды, в которой они сегодня вынуждены функционировать.
В качестве базовой мы выдвигаем в данной статье гипотезу о том, что повышение технологического разнообразия и сложности общественно-политических взаимодействий является одним из ключевых вызовов традиционным политическим режимам и классическим форматам их функционирования, в связи с чем для обеспечения своей жизнеспособности и сохранения властного потенциала институты власти и политические элиты технологически развитых государств неизбежным образом будут не только осуществлять противодействие появлению альтернативных политических акторов и распространению конкурентноспособных идеологических феноменов путем максимальной адаптации своих надзорных и контрольных органов к актуальным условиям своего существования, но и активно использовать существующие цифровые технологии и ресурсы для обеспечения собственной устойчивости, формируя модели государственно-политического управления нового типа, базирующиеся на масштабном и интенсивном применении «умных» технологических решений во всех ключевых сферах функционирования современного государства и общества, включая политическую.
Методология исследования
Для решения обозначенной нами задачи исследования в работе используется метод критического анализа, примененный в рамках анализа базисных идеологий, на которых выстраиваются современные политические режимы.
Для анализа современных практик применения цифровых технологий в процессах общественно-политического и управленческого взаимодействий нами был задействован метод Case Study.
Метод сравнительного анализа был применен для выявления значимых особенностей идеологии цифровой децентрализации по отношению к классическим моделям государственно-политического управления.
Метод сценариотехник позволил сформулировать и оценить потенциал векторов технологического развития в аспекте их влияния на традиционные политические режимы и модели их функционирования.
Анализ проблемы
Цифровое технологическое развитие, которое мы рассматриваем в данной работе с периода глобального распространения Интернета, на протяжении достаточно долгого времени устойчиво связывается многими специалистами с демократизацией общественно-политических отношений, повышением их прозрачности и открытости, а также развитием и обеспечением прав граждан на свободное получение и обмен информацией.
В рамках значительного числа разработанных в начале XXI в. концепций электронного правительства, сервисного государства, электронной демократии и др. цифровые технологии рассматриваются преимущественно с позиций их инструментального потенциала, который позитивным образом может быть использован в процессах функционирования и эволюции современных государств и обществ [13; 7; 1; 3; 4; 5]. Так, например, весьма показательно о потенциале Интернета и социотехническом прогрессе в 2009 г. писал российский исследователь Д.А. Лурье: «В настоящее время в России активно развиваются процессы демократизации российской политической системы посредством Интернета и связанных с ним коммуникационных технологий <…> Демократизация общества и государства с помощью Интернет-технологий позволяет преодолеть личностную изолированность граждан, фрагментацию общества, ангажированность органов государственной власти, неразвитость социальных коммуникаций общества» [6, с. 60]. И до определенного момента подобное восприятие технологических трансформаций было достаточно устойчивым и широко распространенным.
Более того, в условиях социотехнического прогресса стали формироваться новые идеологические течения, в рамках которых государство утрачивало свое монопольное право на контроль, регулирование и надзор за ключевыми сферами жизнедеятельности общества, а граждане получали эксклюзивное и неограниченное право на неконтролируемые и свободные коммуникационные взаимодействия друг с другом по любым вопросам, включая общественно-политические. Идеологии шифропанков и криптоанархистов являются лишь примерами из широкого спектра альтернативных идеологий, получивших свое развитие в процессе совершенствования и распространения новых цифровых информационно-коммуникационных технологий.
Однако, на наш взгляд, по мере совершенствования и распространения широкого спектра технологий цифровой коммуникации, интенсификации и проникновения цифровых информационных потоков в ключевые сферы жизнедеятельности общества возникло своего рода состояние технологической турбулентности, характеризующееся преобладанием разнообразия технологий над разнообразием систем (государственно-управленческих и политических). Если же вспомнить хорошо известный специалистам закон необходимого разнообразия У.Р. Эшби [12], сложность и разнообразие системы управления для сохранения ее эффективной жизнеспособности должна превышать сложность и разнообразие тех управляемых систем, которыми она управляет. Иными словами, в определенный момент разнообразие Интернета как пространства общественно-политических коммуникаций и цифровой технологической инфраструктуры оказалось выше, чем сложность систем управления, свойственных традиционным политическим режимам.
В результате мы стали свидетелями того, как применение технологий Интернет-коммуникации в политических процессах позволило успешно и эффективно решать задачи по дестабилизации национальных политических режимов и их демонтажу в формате «цветных» технологических переворотов. Традиционные государственные институты власти оказались объективно не готовы к противостоянию с новыми технологическими моделями информационно-коммуникационной работы с населением, моделями мобилизации протестных масс, дискредитации национальных политических элит, перехвата инициативы в процессах формирования информационной повестки.
Очевидно, что традиционные политические режимы, своевременно не адаптировавшиеся к технологическим изменениям, к повышению сложности и разнообразия управляемых систем, не имели принципиальных шансов на выживание. И реальная практика «цветных революций» наглядно продемонстрировала действенность закона У.Р. Эшби.
По этой причине технологически развитые государства были вынуждены в форсированном режиме адаптировать свои системы управления к новой социотехнической реальности, повышая собственное разнообразие и снижая разнообразие цифрового пространства коммуникаций [10]. В последние примерно 10 лет такие процессы адаптации традиционных институтов власти мы можем наблюдать в реальной практике практически повсеместно.
Активная законотворческая деятельность в аспекте защиты и регулирования национальных сегментов цифрового пространства, появление новых регулирующих и контролирующих цифровые общественно-политические активности структур, широкомасштабное «вхождение» государственных акторов в пространство цифровых коммуникаций в качестве полноправных и активных участников – лишь небольшая часть той деятельности, которую сегодня осуществляют государства, стремящиеся сохранить устойчивость своих политических систем.
Подчеркнем, что в данной деятельности можно проследить два ключевых вектора:
- повышение разнообразия и сложности систем государственного управления, стремящихся использовать в своей работе современные цифровые технологии для решения профильных задач (сами задачи при этом во многом остаются традиционными);
- снижение разнообразия и сложности управляемых систем за счет их все более жесткого регулирования, регламентации и ограничения (включая функциональные ограничения, ограничения скорости работы ресурсов, ограничения размещаемого контента и т.д.).
В итоге, главной целью государственных институтов в процессах перераспределения сложности и разнообразия между управляющей и управляемой системами является, по нашему глубокому убеждению, возвращение к ситуации монопольного доминирования в сфере государственного, политического и экономического управления, но на новом витке технологического развития цивилизации. По сути, в данном случае мы имеем дело с гегелевским принципом диалектического развития по спирали – технологии меняются, но парадигмы управления остаются в своей основе прежними, основанными на доминировании государства, даже если речь идет о новых концепциях цифрового управления на новом витке технологической эволюции и общественного прогресса в интересах граждан. Например, одной из таких весьма интересных концепций является концепция «индустриального авторитаризма» [9].
Следует особо отметить, что полностью «запретить цифру» уже невозможно, так как цифровые технологии и данные уже являются неотъемлемым и важнейшим ресурсом современных процессов управления, условием успешного развития государств уже сегодня [14]. По мере технологизации и цифровизации процессов управления, включая политическое, у государств возникает существенная зависимость от цифровых ресурсов и данных, обладателями которых в большинстве случаев выступают крупные технологические корпорации.
В связи с этим одной из ключевых особенностей современных процессов политического управления выступают новые форматы субъектно-субъектного взаимодействия государственных институтов власти и крупных техногигантов. В первую очередь, следует отметить, что крупные технологические корпорации являются сегодня ключевыми генераторами сложности и технологического разнообразия цифрового пространства общественно-политических коммуникаций, развивая современные информационно-коммуникационные технологии, ресурсы и цифровую инфраструктуру в целом. Именно техногиганты во многом определяют, каким способом, в каких форматах, с какими функциональными возможностями будут коммуницировать другу с другом и с институтами власти граждане большинства стран мира.
Кроме того, обладая таким потенциалом, крупные корпорации вполне объективно становятся полноправными политическими акторами, влияя на процессы публичной политики достаточно в широких масштабах. Одним из наиболее ярких примеров такого влияния стала блокировка аккаунтов экс-президента США Дональда Трампа на крупнейших площадках социальных медиа в январе 2021 г., что лишило его доступа к многомиллионной аудитории своих сторонников. Управление цифровыми информационными потоками в онлайн-пространстве, их структурирование на уровне персонализации новостных лент, полномасштабный сбор цифровых пользовательских данных для их последующего применения в процессах информационно-коммуникационного влияния формируют значительный потенциал для техногигантов в аспекте их участия в реальной политике.
Очевидно, что в подобной ситуации форматы взаимоотношений государств и техногигантов во многом способны определить дизайн политических режимов уже в ближайшем будущем. И здесь мы видим 3 основных возможных сценария:
- жесткое противодействие росту политического потенциала крупных технологических корпораций, строгий надзор, регламентирование и регулирование их деятельности с применением права на легитимное насилие в случае неисполнения предписаний соответствующих надзорно-регулирующих органов. В данном случае речь идет о снижении функциональных возможностей принадлежащих техногигантам глобальных цифровых платформ, понижении степени их разнообразия и сложности как полноценных информационно-коммуникационных систем, недопущении распространения альтернативных идеологий, подрывающих роль государства в управлении ключевыми сферами жизнедеятельности общества. Таким образом, государства могут обеспечить относительно комфортное существование своих традиционных политических режимов, претендуя на монопольный контроль над «рычагами коммуникаций» и цифровой информационно-коммуникационной активностью своих граждан, организаций, общественных институтов, а также деятельностью технологических платформ в рамках национальных сегментов цифрового пространства;
- минимальное вмешательство в деятельность крупных технологических корпораций и ограничение роли государственных институтов в регулировании их деятельности. Данный сценарий на сегодняшний день представляется нам наименее реалистичным в силу наличия для большинства государств рисков и вызовов, связанных с утратой монополии властных институтов на контроль за ключевыми общественно-политическими процессами, появлением альтернативных политических акторов, неограниченным развитием альтернативных идеологий распределения и осуществления власти и, в конечном итоге, с демонтажом традиционных политических режимов;
- «гибридный» сценарий сращивания государственных институтов и техногигантов в единую систему государственно-политического управления. Данный сценарий представляется нам одним из наиболее перспективных с позиций институтов власти и крупных технокорпораций (но не общества). Потенциал государственно-корпоративного симбиоза обуславливается сразу несколькими факторами: а) традиционные политические режимы уже имеют необходимую для управления обществом легальность и легитимность, что позволяет «технологизировать» существующие государственные системы управления в мягком режиме без переходных периодов и социально-политических потрясений, свойственных государствам, в которых происходит смена режима; б) за счет технологического разнообразия корпораций в общей системе управления государственные институты власти также способны значительно повысить собственную сложность и разнообразие, что, в конечном итоге, является необходимым условием обеспечения эффективного управления сложными общественными системами в соответствии с законом Эшби; в) глобальная технологическая инфраструктура, принадлежащая крупным корпорациям, может быть оперативно встроена в систему цифрового государственно-политического управления нового типа вместе со всеми миллиардными аудиториями глобальных цифровых платформ, а имеющиеся массивы Big Data в сочетании с современными технологиями искусственного интеллекта и самообучаемыми нейросетевыми алгоритмами позволяют успешно сформировать не только национальные, но и наднациональные системы «умного» управления и контроля в общественно-политической сфере.
Результаты и выводы
В рамках данной работы мы рассматриваем «гибридный» сценарий сращивания государственных институтов и техногигантов в единую систему государственно-политического управления как один из наиболее вероятных. Как демонстрирует анализ актуальной практики, уже сегодня многие государственные институты активно сотрудничают с крупными технологическими корпорациями, а последние, в свою очередь, претендуют на все большее участие в политических процессах.
Очевидно, что реализация описанного нами сценария может иметь серьезное влияние на параметры функционирования всей системы традиционных политических режимов, стремящихся к самосохранению, как и любая другая сложная социальная система.
По итогам анализа феномена государственно-корпоративной гибридизации современных систем политического управления мы можем определить ряд эффектов, связанных с внедрением в политическую сферу цифровых технологий в рамках заявленного сценария.
Во-первых, следует обратить внимание на особенности реализации идеологии цифровой децентрализации, инструменты и технологии которой наивно воспринимаются сегодня в массовом сознании как возможность ухода от государственного контроля, надзора и регулирования в пространство свободных и независимых коммуникаций граждан друг с другом. Безусловно, распределенные коммуникации и цифровые ресурсы, использующиеся в рамках идеологической парадигмы цифровой децентрализации, обладают потенциалом «освобождения» человека от «оков и гнета» государства и его институтов. Привлекательные горизонтальные коммуникации, обладающие экстерриториальным характером и возможностями анонимизации сетевой активности, позволяют обойти ограничения и нормы, устанавливаемые государственными регулирующими органами.
В связи с этим сегодня мы можем наблюдать в публичном пространстве громкие заявления о новой эпохе свободы индивида при помощи цифровой децентрализации. Распределенное хранение цифровых данных на компьютерах пользователей и отказ от системы централизованного управления Интернетом, распределенные Virtual Private Networks, контролировать которые невозможно извне, система децентрализованных финансов (DeFi), позволяющая простому человеку осуществлять экономические и управленческие интеракции друг с другом напрямую, минуя регулирующие и надзорные органы государств, – все это рисует красочные перспективы нового мира цифровой свободы граждан.
Однако, если обратиться к реальной практике, то мы можем наблюдать тот факт, что субъектами децентрализованных платформ являются не люди, а в большинстве случае технологические компании, имеющие свои собственные интересы, выпускающие управляющие токены, задающие правила игры в децентрализованном пространстве. И в случае сращивания государства и корпораций сама идеология цифровой децентрализации может приобрести совершенно иное звучание и выражение в реальной практике: вместо реальной децентрализации – квазидецентрализация, позволяющая по-прежнему контролировать сетевую активность пользователей в «мягком» режиме «невидимой руки»; вместо анонимизации – квазианонимизация, в рамках которой институты власти получают негласный доступ к «анонимным» данным пользователей; вместо капитализма платформ [11] и капитализма слежения [15] – государственно-корпоративный режим совместного цифрового контроля и монетизации цифровой активности граждан.
Сама идеология цифровой децентрализации в подобных условиях становится лишь манипулятивной ловушкой, позволяющей создать иллюзию общественного прогресса в новой социотехнической реальности. В качестве одного из ярким примеров мы можем привести создание защищенного и анонимного мессенджера ANOM, который, как выяснилось позднее, был разработан и внедрен в сетевое пространство Федеральным бюро расследований США для решения собственных задач[1].
Во-вторых, не менее важным могут стать эффекты цифровой изоляции и депривации любого индивида в условиях его тотального погружения в цифровую социотехническую реальность [2]. Форсированная цифровизация общественных коммуникаций привела нас на сегодняшний день, по сути, к тому, что, будучи лишенным своих аккаунтов в социальных медиа, цифровых учетных записей на государственных порталах услуг и в финансовых организациях, индивид оказывается изолированным от общества, неспособным получать финансовые, юридические, социальные услуги, человек исчезает из цифрового пространства, будучи практически полностью депривированным. И если вспомнить известные слова «нет человека – нет проблемы», то в актуальных условиях они могут звучать по-иному: «нет цифрового профиля – нет человека».
Очевидно, что в подобных условиях возможности контроля и применения санкций в отношении любого гражданина становятся несоизмеримо выше в сравнении с традиционными подходами к осуществлению рестрикций, сам человек становится максимально зависимым от воли тех, кто владеет цифровыми платформами, каналами доступа к ним и учетной информацией пользователей. И формирование гибридного государственно-корпоративного режима управления лишь мультиплицирует возможности по масштабному исключению индивидов и групп граждан из цифрового пространства общественно-политической жизни. Мы с высокой степенью вероятности можем прогнозировать уже в ближайшем будущем активное формирование и применение практик цифровых ограничений, основой которых, как ни парадоксально, является высокая вовлеченность индивидов в цифровые взаимодействия в различных сферах их жизнедеятельности.
Наконец, третьим эффектом в рамках реализации сценария формирования гибридных государственно-корпоративных режимов является возникновение потенциала для появления экстерриториальных сложно организованных и технологически высокоуровневых структур, обладающих возможностями осуществления внешнего проникновения и управления ключевыми сферами функционирования государств и обществ извне при формальном сохранении национальных суверенитетов стран-мишеней, имеющих значительно более низкое технологическое разнообразие и меньшую сложность систем государственно-политического управления.
Управление глобальной цифровой информационно-коммуникационной инфраструктурой и глобальными цифровыми платформами, владение и распоряжение ключевыми массивами Big Data по всему миру, доминирование в сфере разработки и использования передовых технологий искусственного интеллекта и нейросетей в своей совокупности способны формировать потенциал возникновения транснациональных по своей сути государственно-корпоративных систем управления, с последующим формированием экстерриториальных политических режимов, необходимых для обеспечения эффективного достижения собственных целей на глобальном уровне [8].
При этом государства с национальными управленческими системами более низкого уровня сложности и технологического разнообразия с высокой степенью вероятности окажутся в зоне рисков, связанных с приобретением статуса подчиненной страны, не способной к суверенному и эффективному развитию в условиях глобальных технологических трансформаций.
Во многом степень и особенности проявления описанных эффектов в реальной практике будут определяться тем, какие сценарии повышения сложности собственных систем государственно-политического управления и их технологического разнообразия будут выбраны современными государствами, претендующими на успешное существование и развитие в условиях формирования новой социотехнической реальности.
Важным для нас выводом является то, что уже в ближайшем будущем крупные технологические корпорации будут играть существенную роль и занимать значимое место в эффективных системах государственно-политического управления нового типа, чей дизайн во многом будет определяться особенностями, форматами и принципами взаимодействия институтов власти и техногигантов в ключевых сферах жизнедеятельности государства и общества. При этом технологически не адаптированные к современным условиям функционирования традиционные политические режимы неизбежно столкнутся с рисками утраты своей устойчивости и функциональности, а также с угрозами снижения возможностей собственного успешного выживания ввиду невозможности адекватно и своевременно реагировать на вызовы и требования стремительно усложняющейся глобальной цифровой среды.
[1] FBI-controlled Anom App ensnares scores of alleged criminals in global police sting // WashingtonPost. 08.06.2021. URL: https://www.washingtonpost.com/world/2021/06/08/fbi-app-arrests-australia-crime/ (дата обращения: 11.06.2021).
1. Бутенко А.Л. Направления и перспективы развития электронного государственного управления в современной России // Власть. - 2009. - № 3. - С. 82-84.
2. Вершинская О. Н. Цифровая депривация // Россия: тенденции и перспективы развития. - 2016. - №11-2. - С. 431-435.
3. Головин Ю.А. Щенников М.А. Современные информационные технологии как способ политического взаимодействия // Конфликтология. - 2009. - № 2. - С. 47-64.
4. Девис Р. Сеть политики: влияние Интернета на американскую политическую систему // Право и информатизация общества: сборник научных трудов. - Москва: ИНИОН РАН. 2002. - С. 155-161.
5. Демпси Дж. Электронное правительство и его выгоды для широких масс. - Москва: Институт открытого общества, 2003. - С. 24-27.
6. Лурье Д.А. Интернет и его роль в процессах демократизации российского общества и государства // Вестник ПАГС. - 2009. - №2. - С. 60-65.
7. Марушин Д.В. Роль цифровых технологий в демократизации взаимодействий государства и общества // Управленческое консультирование. - 2018. - №9. - С.152-157. DOI:https://doi.org/10.22394/1726-1139-2018-9-152-157.
8. Рябиченко Л.А. Идеология цифрового общества как геополитическая стратегия установления наднационального контроля // Стратегические приоритеты. - 2017. - № 3(15). - С. 96-124.
9. Сафронов А.П. Индустриальный авторитаризм: порядок социального принуждения. - Москва: Алгоритм. 2018. - 384 с.
10. Смотрицкая И.И. Цифровизация государственного управления как новый этап институциональных реформ // Институциональные аспекты повышения качества государственного управления в контексте новых стратегических вызовов. - Москва: Институт экономики РАН. 2019. - С. 10-25.
11. Срничек Н. Капитализм платформ. / Пер. с англ. М. Добряковой, 2-е изд. - Москва: Изд. дом ВШЭ, 2020. - 128 с.
12. Ashby W.R. Introduction to Cybernetics. - Chapman & Hall. 1956. 295 p.
13. Johansson Y. Civic Engagement in Change - the Role of Internet. Paper prepared for The Changing Media and Civil Society workshop. European Consortium for Political Research (ECPR) / Y. Johansson. - Edinburgh. UK. 2003. March 28th - Apr. 2nd.
14. Parkins D. The world’s most valuable resource is no longer oil, but data //The Economist. 2017. May 6.
15. Zuboff S. The age of surveillance capitalism: the fight for a human future at the new frontier of power. - NY: PublicAffairs. 2019. 704 p. DOI:https://doi.org/10.1080/15228053.2020.1860404.
