с 01.01.2021 по настоящее время
Москва, г. Москва и Московская область, Россия
ВАК 5.1 Право
ВАК 12.00.01 Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ВАК 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
ВАК 12.00.10 Международное право; Европейское право
ВАК 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
ВАК 12.00.14 Административное право; административный процесс
УДК 34 Право. Юридические науки
УДК 34.03 Действие права. Права и преимущества, создаваемые или сохраняемые правовыми актами. Последствия, взаимоотношения и обязательства, порождаемые правовыми актами, для сторон, третьих лиц и общества. Уклонение от права. Нарушение права. Ответственность. Возмещение ущерба
ГРНТИ 10.00 ГОСУДАРСТВО И ПРАВО. ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
В статье рассматривается содержание понятия «эффективность» применительно к правовым ограничениям. Установлено, что эффективность правовых ограничений подразделяется на социальную и формально-юридическую. Обосновывается, что социальная и формально-юридическая эффективность правовых ограничений взаимосвязаны как в публичном, так и в частном праве. Автор приходит к выводу о том, что на эффективность частного права оказывает влияние действенность тех ограничений, которые направлены на сдерживание возможных правонарушений со стороны представителей власти. Отмечается, что эффективность частного права и применяемых в рамках механизма его действия ограничений на эффективность последних в публичном праве не оказывает никакого влияния.
право, ограничение, правовые ограничения, эффективность
Проблема эффективности правовых ограничений в современном публичном и частном праве не нашла отражения в научных исследованиях. Вопросы эффективности правовых ограничений безотносительно к публичному и частному праву поднимались в трудах различных ученых, однако, эта область остается малоисследованной в юридической науке.
Так, И.М. Приходько утверждает, что эффективность правовых ограничений представляет собой «соотношение между результатом их использования и той целью, с которой они принимались» [8, с. 113]. Нельзя не согласиться с приведенным мнением, поскольку ограничения будут эффективными только в том случае, если при их установлении и реализации будет учитываться их назначение и способность решить ту или иную задачу. Это обуславливается тем, что в случае неадекватного применения ограничений, что может привести к нарушению интересов участников правоотношений и другим негативным последствиям, нельзя вести речь об эффективности рассматриваемых правовых средств.
А.В. Малько в своем диссертационном исследовании приходит к выводу о том, что эффективность правовых ограничений можно рассматривать как «реализуемую социальную ценность, удовлетворяющую интересы людей» [7, с. 16]. Действительно, в контексте установления и действия правовых ограничений необходимо учитывать их полезность для общества, которая главным образом состоит в достижении справедливости и обеспечении интересов всех участников правоотношений. В этой связи В.А. Шемаров верно отмечает то, что «в правовых ограничениях отражается оценка поведения субъекта с позиции общественного блага, оценивается степень социального вреда» [9, с. 82]. Автор спрведливо подчеркивает необходимость оценки социального вреда при установлении и применении ограничений. Думается, что под этим подразумевается вред, который ограничиваемый субъект может причинить обществу или другим субъектам.
С приведенными точками зрения можно согласиться. В то же время, нужно отметить, что они не учитывают тот факт, что правовые ограничения несут в себя всегда что-то негативное для субъекта, который подвергается ограничению или для третьих лиц. Это обусловлено тем, что само по себе ограничение связано с сужением рамок деятельности субъекта, что уже создает для него определенные трудности и выступает негативным фактором. В этой связи мы приходим к выводу о том, что эффективность правовых ограничений необходимо связывать не только с той пользой, которую они приносят обществу, но и с соразмерностью этой пользы с наступившими негативными для ограничиваемого (ограничиваемых) последствиями.
Относительно вышесказанного верно отмечает Е.В. Алферова, что «выборочное ограничение свободы оправдано, когда проблема серьезна, ожидаемая полезность ограничения свободы высокая и значительно превышает альтернативы, а затраты на ограничение свободы, в том числе свободы передвижения, относительно невелики как на уровне населения, так и на индивидуальном уровне» [1, с. 134].
Принимая во внимание вышеизложенное, а также учитывая, что у права есть две группы функций (социальные и специально-юридические) предлагаем разграничивать социальную и формально-юридическую эффективность правовых ограничений. Социальная эффективность состоит в ценности достигнутого результата в сравнении с наступившими негативными последствиями, а формально-юридическая предполагает соответствие достигнутого результата назначению ограничений.
Относительно формально-юридической эффективности необходимо отметить, что назначение правовых ограничений в современном публичном и частном праве разнится. Так, в рамках публичного права ограничения призваны поддерживать и укреплять вертикальные отношения, складывающиеся в области функционирования публичной власти, а в частном праве – горизонтальные отношения, которые носят равновесный характер.
В то же время следует учитывать, что социальная и формально-юридическая эффективность правовых ограничений должна коррелировать между собой, поскольку увеличение формально-юридической эффективности ограничений и в публичном, и в частном праве лишь до определенного предела способствует увеличению их социальной эффективности. Достигая этого предела, рассматриваемые правовые средства в публичном праве перестают соответствовать существующим в общественном сознании ожиданиям, вследствие чего их социальная эффективность снижается. Та же самая закономерность наблюдается в случае, когда речь идет о применении в частном праве нетипичных для него ограничений. Вместе с тем социальная эффективность типичных для частного права ограничений при увеличении их формально-юридической эффективности всегда будет расти.
О.А. Кожевников отмечает, что «формирование комплексных отраслей и институтов права является новой, перспективной формой взаимодействия публичного и частного права и вызвано объективной необходимостью эффективного регулирования современных многосоставных общественных отношений» [4, c. 11]. Поэтому в рамках заявленной темы считаем целесообразным также рассмотреть влияние эффективности правовых ограничений, применяемых в публичном праве, на эффективность действия механизма частного права и наоборот.
Рассматривая структуру права с точки зрения иерархических связей, существующих между отдельными составляющими системы права, Т.В. Кашанина справедливо отмечает, что нормы публичного права образуют более высокий уровень регулирования, чем частноправовые нормы [2, с. 182]. В этой связи неизбежно то, что на эффективность механизма действия частного права в значительной степени влияет то, насколько адекватно ограничения применяются в публичном праве.
Если основной целью правового государства является обеспечение правопорядка, и, соответственно, порядок здесь выступает основной ценностью, то для гражданского общества существенна возможность справедливой реализации частных интересов и защиты от несправедливости властей (государственного аппарата и его порядка) [3, с. 295]. Учитывая, что частное право предполагает невмешательство в частные дела, то на его эффективность главным образом влияет действенность тех ограничений, которые направлены на сдерживание возможных правонарушений со стороны представителей власти. Такого рода ограничения связаны с установлением ответственности должностных лиц, а также призваны предупреждать злоупотребления со стороны властных субъектов; обеспечивать прозрачность деятельности последних, в том числе с помощью института общественного контроля, а также не допускать конфликт интересов должностных лиц. При этом важно учитывать, что «основная отличительная черта вмешательства состоит в том, что оно происходит помимо желания других участников соответствующего правоотношения» [6, с. 73].
Стоит согласиться с Г.М. Лановой, которая утверждает, что «в современных условиях повышается значимость контроля над развитием правоотношений со стороны государства» [5, с. 27]. В то же время необходимо отметить, что эффективность частного права и применяемых в рамках механизма его действия ограничений на эффективность последних в публичном праве не оказывает никакого влияния. Так, принятие и применение ограничений в строго установленных процедурах и формах, легальность, контролируемость, документированность, мотивированность и ряд других условий применения ограничений в частном праве не оказывают на него никакого влияния.
Таким образом, приходим к выводу о том, что эффективность правовых ограничений необходимо подразделять на социальную (состоящую в социальной ценности достигнутого результата в сравнении с наступившими негативными последствиями) и формально-юридическую (предполагающую соответствие достигнутого результата назначению ограничений). Важно учитывать, как соотносятся между собой социальная и формально-юридическая эффективность ограничений в публичном и частном праве.
Отдельно следует подчеркнуть, что ограничение должностных лиц выступает в качестве необходимого условия эффективности современного частного права, в то время как эффективность частного права и применяемых в рамках механизма его действия ограничений на эффективность последних в публичном праве не оказывает никакого влияния.
1. Алферова Е.В. Этическая обоснованность политики ограничения свободы передвижения в условиях пандемии COVID-19 // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 4, Государство и право: Реферативный журнал. 2022. №1. - С. 123-134.
2. Кашанина Т.В. Структура права : монография. - Москва : Проспект, 2022. - 584 с.
3. Клименко А.И Функционально-структурные характеристики правовой идеологии : дис. ... доктора юридических наук : 12.00.01. - Москва, 2016. - 541 с.
4. Кожевников О.А. Некоторые тенденции взаимодействия публичного и частного права в современной России (к вопросу о комплексных образованиях в системе права) // Правоприменение. 2017. №4. - С. 5-13.
5. Лановая Г. М. Тенденции изменения системы норм права в современных условиях // Вестник МГПУ. Серия: Юридические науки. 2023. № 2(50). - С. 19-30.
6. Лаута О.Н., Абакумова Е.В. К вопросу о невмешательстве в частные дела как принципе гражданского права // НАУ. 2015. №2-6 (7). - С. 72-74.
7. Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве : (Теоретико-информационный аспект) : дис. ... доктора юридических наук : 12.00.01 / Саратов. гос. акад. права. - Саратов, 1995. - 362 с.
8. Приходько И.М. Ограничения в российском праве (Проблемы теории и практики) : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.01. - Саратов, 2001. - 195 c.
9. Шемаров В.А. Социально-правовое предназначение правовых ограничений // Правовое государство: теория и практика. 2019. №2 (56). - С. 77-83.
